Вектор

«Обнаружен вирус, изоляция зараженного помещения!» – прокричал эхом записанный женский голос. Все прилегающие двери блокируются, и сверху каждой из них спускается пленочный слой, который забивает все возможные щели. Кровь из ран интенсивно капает на пол, остановить ее из руки получается, немного перебинтовав тряпкой, а вот корпус не исправить. Но все это не важно, ибо возможность дышать полной грудью и не ощущать маску на лице бесценна.

– Эта изоляция не будет вечной, они вот-вот проберутся сюда. А в твоем состоянии долго ты не проживешь, так что давай, удиви меня и скажи, чем ты думал, делая все это.

Его спокойствие и самолюбие выводят меня из себя. И он прав: бежать мне некуда, и ранения быстро лишают меня нужного количества крови, да и козырей, как сил у меня больше нет. В дверях уже заметны искры распила от пробивающихся сюда ради возвращения власти на место хозяев этого дома. Я падаю на колени, сжимаю левой рукой раненый бок, ощущая жгучую пробирающую сквозь все тело иглами боль. Воспоминания – вот что остается у нас до самой смерти. На этот раз, к счастью, лишь Анна-Лиза, нашу с ней любовь и то счастье, подаренное мне, как лучший этап моей жизни, пусть и недолгий. Опустив голову от усталости, я наблюдаю свою кровь, которая растеклась повсюду, создавая огромную багровую кляксу. Ситуация против меня, как ни посмотри, и я рад этому. Я сделал так, что моя смерть – это мой выбор, не случайность или глупость, а комбинация моих действий, пусть и неудачных, но ведомых правильным мотивом. Лучше смерти я не мог ничего представить – и, закрыв глаза, я покидаю этот мир.

Запись 78

Смерть – что собой представляет это явление, если все, что мы когда-либо знали, – это жизнь? Обычная концепция исчезновения используется лишь для наблюдателей со стороны, а никак не для того, кто навсегда закрывает глаза. Что остается для человека, кроме как нематериальная тьма, что само по себе странно: ведь обычаи людей всегда представляли иной мир как проявление света. Но что такое свет – обволакивающие тебя частицы, позволяющие увидеть материальную связь с живым миром в образе собственного тела. Но зачем тогда это тело в мире, где нет ничего, кроме собственных мыслей, которые не записать и некому сказать, а следовательно, это может длиться уже вечность. Само противоречие порождает тихую тьму, в которой не нужны глаза, на свету лишь напоминающие о собственной никчемности, и не нужно тело, ведь именно для этого человек и уходит из материального мира. Все, что нужно, – это пустота. Тьма, которая медленно, но честно оставляет лишь крупицу того, необходимого в мире света, и это способ понимания настоящего положения вещей. Разве нужно что-то еще, кроме как смело признать конец выборочного принципа существования и принятие естественного мира, где понятия жизни разнятся с прошедшей ранее жизнью?

Покой, длившийся вечность, разразился агонией боли, которая за секунду заставила пробудиться давно забытое тело. Каждая мышца, каждый нейрон и сантиметр тела дали импульсом прямо в мозг отчет, что оно еще живо. Судороги заставили вспомнить старую жизнь, и знакомая боль доказывает мое существование в старом мире, в который я по какой-то причине вернулся. Кроме боли мышц, биения сердца, ощущения лица, я чувствую и плотный материал под собой – пол или лежанка, но я точно знаю, это металл. Я лежу на спине, нащупываю справа стену, а свет, пробивающийся через мои веки, является самым раздражающим во всем этом.

– Вставай! – прогремел голос вокруг, и после него меня снова ударило током от небольшого браслета, что, как ошейник, обернут вокруг горла.

Опираясь левой рукой, я смог сесть, свесив ноги с кровати, и, ненавидя все на свете, открыл глаза вызвав еще большую боль. Я нахожусь там, где уже был, только в прошлый раз меня привязали к стулу. Камера, конечно, имеет другое местоположение на карте, но принцип инженерной проектировки – один в один. Но только вот что интересно: правда ли все происходящее – или я мертв, и это лишь иллюзия, которую спроектировали остатки моего безумия в виде Наоми, как расплата за то, что я смог умереть? Интересно, что же все-таки будет дальше, кроме смерти, – есть пара вариантов, которые в любом случае приведут к одному концу для меня. Либо я буду подопытной крысой, которая многое пережила на Векторе и теперь обладает всем составляющим для занимаемой должности, либо они просто оставят меня здесь гнить, как месть за убийство пары коллег, или же все ради сокрытия доказательства своего помешательства. Если подумать, постоянно бегая по коридорам, прячась в комнатах среди хищников и чистого ужаса, я могу считать этот карцер, эту клетку, эту тюрьму самым безопасным место на Векторе. Хотя огромная ли разница между монстрами и их создателями?

Запись 79