Вектор

Во мне накипала злость, и, моментально вернувшись к двери, я снова попытался ее открыть, попутно стараясь связаться с тем, кто за ней. Дергая ручку, крича, что, если есть возможность, пусть откроет ее или как-то поможет сделать это. Но все было бесполезно, она заперта. Схватившись за голову обеими руками от его криков, которые сводили с ума, я попытался представить, что же такое там происходит и как же много у него сил. Но все, что получалось, – это чувствовать боль его крика. От безысходности выпустил пару пуль в место замка, но это оказалось бесполезно. Я сел у стенки прямо напротив двери и не мог уйти, не мог оставить его вот так. Что может быть ужаснее чувства, когда, возможно, единственный выживший в этом кошмаре гибнет прямо передо мной и ничего нельзя сделать. Еще минут десять он кричал и бился, и это невыносимо, но я остаюсь слушать, ибо вина частично на мне. Я стараюсь держаться, хоть и медленно идут слезы, что непривычно для меня, но злость, что приходит от всего этого, вот-вот разорвет меня изнутри. И тут я слышу, как неопознанное существо возвращается, – сколько бы злости во мне ни было, в темноте шансов победить нет. «Прости меня», – обратился я к человеку за дверью и вышел из тьмы. Я не мог смотреть туда и просто стоял спиной, когда внезапно крик прекратился. Видимо, он умер, и я ничего не смог поделать, но не меньше меня стала пугать мысль, что так для него будет лучше, ибо смерть – это тоже выход. На мгновение подумал, что это мог быть Нолан, – но такая мысль сразу отпала, также неизвестно почему.

Запись 10

Сколько прошло – полчаса, час, – все это время я провел в тишине. Надеясь услышать то, что, возможно, даст надежду или ответ о дальнейшей судьбе нечастного человека, которому я не смог помочь на станции, которая должна по своей сути нести надежду на светлое будущее. Как и следовало предположить, все это было бессмысленно, и, зайдя за угол, я прошел еще до следующего поворота, и в последней комнате справа дверь была открыта. Я должен был бы пройти мимо, как и задумывал, но кое-что меня остановило: рядом с сенсорной панелью был нацарапан крест. Я ни на что не надеялся, просто открыл ее для личного успокоения – и, как обычно, внутри никого не было, что уже становится ожидаемым исходом поисков. Но, уже собираясь закрыть дверь, заметил на полу посреди комнаты цифровой диктофон и, зайдя в комнату, поднял его и включил, но сделал ошибку – не вышел из комнаты.

«Меня зовут Герберт Харт, я психолог в этом секторе. Я только что проснулся, сам не знаю, из-за чего, словно кто-то заставил сделать это, но не это главное. Эта запись для того, чтобы люди узнали, что со мной произошло, если меня не станет. То, что я наблюдаю, немыслимо. Мебель – она начинает двигаться. И с каждой секундой все быстрее и быстрее, ее словно швыряет из стороны сторону, что же это?..»

Запись прервалась. Каждое его слово словно заставляло происходить то же самое здесь, прямо передо мной, в самом буквальном смысле. Мебель и все вещи стали срываться с места, ведомые другими законами физики. Они ломаются и мнутся о стены вокруг, но не задевая меня, словно их кто-то толкает. Происходящее предо мной затмило все эмоции, оставив лишь невообразимое удивление и первобытное непонимание. И единственное, что я захотел сделать, – это уйти отсюда, но только дверь оказалась заперта.

«Нет, нет, нет, как такое происходит, почему дверь закрыта, что за шутки, я ведь ее не запирал!..»

Я услышал это через секунду после того, как попробовал открыть ее. В растерянности разворачиваясь, я медленно оглядываю комнату – и теперь я вижу всего лишь пустоту: мебель и все вещи, что здесь были, – их нет, лишь голые стены, все просто исчезло, словно этого и не было, как и дверь отсюда. Есть лишь свет, хотя приборов, которые должны его испускать, нет. Подойдя к тому месту, где должен быть свет, оглядываюсь, дабы увидеть собственную тень, которая сейчас нечто иное, нежели было раньше. Она просто берет и выстреливает себе в голову, что оставляет меня без нее. Я словно онемел и, чтобы не затухнуть в этой тишине и изоляции, сажусь на пол, скрестив ноги, убираю пистолет и, закрыв глаза, стараюсь вспомнить и проанализировать, ведь это все в моей голове. С каждой минутой пребывания тут я начал понимать, что теряю как разум, так и память, и теперь я не должен дать этой изоляции сломать меня окончательно. Думаю о доме, детстве, родителях, брате, о жене – обо всем, что могло принести приятные воспоминания и не дать мне уйти в себя, потеряв связь с реальностью.