Веледар (СИ)

— Прекрасно, — Дмитрий тут же выхватил морион из руки ведьмы, а затем рукоятью ножа резко ударил ее в висок, тут же подхватывая обмякшее тело.

— Какого черта, — Велемир хотел крикнуть, но едва смог прохрипеть эти слова.

— Без ведьмы защитный круг не пройти, помнишь? — усмехнулся Митя, легко взваливая бесчувственную Селену себе на плечо. — Не бойся, убивать я ее не стану, она еще нужна Агвиду. А ты оставайся. В компании с дедом.

И бугровщик уверенно пошел к выходу из подземелья, унося с собой Селену. Вель дернулся за ним вслед, но только распластался на земляном полу, ощущая, как от слабости сводит каждую мышцу. Заскреб ногтями лежалую почву, безнадежно взвыл, пытаясь подняться. Не смог.

Краем уже покидающего его сознания Велемир заметил, что огонь Селены, стоило ей исчезнуть отсюда, плавно умер на серебряной посуде, погружая его в непроглядную тьму.

Комментарий к Глава 27.

Та-дам! Надеюсь, глава стоила ваших ожиданий, мой дорогие читатели. Пользуясь случаем желаю всем и каждому хороших выходных и с покорностью жду ваших отзывов.

========== Глава 28. ==========

Маины нигде не было. Ни в отряде Ратмира на остатке пути, ни в гарнизоне, куда они прибыли к обеду. Вадим безуспешно выискивал ее среди других воинов, но расспрашивать соратников белоголовой девицы не решался: не хватало еще, чтоб заподозрили неладное. Сам Ратмир вел себя как ни в чем не бывало, и пропажа воительницы его, кажется, ничуть не беспокоила. В итоге Вадим принял решение думать, что молодой ярл, вполне вероятно, отослал ее куда-то. Думать думал, но не верил до конца.

Остаток дня после прибытия прошел в суете: воины размещались по гридницам, дергали местного кузнеца просьбами подточить меч или поправить перетершиеся звенья в кольчуге и выспрашивали у местных, когда кормить будут и чем. Вадим машинально покрикивал на своих людей, чтоб соблюдали дисциплину, осматривался, запоминал, что и где, и за всеми этими хлопотами мысли о Маине почти выветрились из его головы. Спать он лег рано, уставший, радуясь, что не на земле почивать придется, и мгновенно провалился в сон, едва его голова коснулась перины.

Посреди ночи его разбудил странный треск, доносящийся с улицы, будто кто-то ветки сухие ломал. А еще гудело монотонно и нарастающе, и Вадим открыл глаза, прислушался, пытаясь понять, что происходит.

На потолке гридницы, куда уперся его взгляд, плясали рыжие отсветы, причудливо перетекая, сливаясь и разбегаясь по дереву, напоминая каких-то нездешних, сказочных зверей. Некоторое время стражник таращился на эти блики, никак не соображая спросонья, что означает сей замысловатый танец. В самой комнате было тихо, никто из солдат не храпел даже…

Едва додумав эту мысль, Вадим подорвался, резко садясь на лавке, и закрутил головой. Никого. Только пустые лавки вокруг, и он один, заспанный и взъерошенный. А за окнами пылает огненное зарево, проливая свет на потолок и стены.

Так вот куда все подевались: ночью, видать, начался пожар, и солдаты кинулись тушить его, а Вадим, вымотанный за день, даже не проснулся от звуков этой кутерьмы.

Обрадованный хоть какой-то ясностью, стражник нащупал под лавкой свои сапоги, натянул быстро и кинулся к выходу, не задумавшись даже, что с улицы по-прежнему доносится только треск пожара, и нет ни людских криков, ни лошадиного ржания. Ничего, кроме жаркого воя пламени и щелчков вскипающей в древесных жилах смолы.

Снаружи царило пекло. Вадим влетел в него с крыльца гридницы сломя голову, и тут же машинально загородил лицо руками, попытался отдышаться, но почти весь воздух, кажется, выгорел, а тот, что остался, драл легкие едким дымом и сушил горло.

Рев здесь был куда громче и практически оглушал, давя на перепонки. Вадим сцепил зубы, пытаясь успокоиться, и заставил себя отнять руки от лица, чтобы осмотреться. Недалеко от гридницы был колодец. Надо дойти до него, облиться водой.

Но пламя бушевало высокой стеной, за которой не видно было даже очертания построек. Никто не носился вокруг, пытаясь потушить пожар, людей вообще не было. Колодца не было. И гридницы, из которой выскочил Вадим, не стало тоже, будто пламя слизало ее в мгновение ока, сжимая свое смертоносное кольцо.

Лицо нещадно пекло, рубаха липла к телу от пота, а дышать становилось все труднее. Стражник не выдержал, снова прикрылся ладонями, обжигая их об собственную бороду, которая завивалась кольцами от жара. Сердце бешено стучало в груди, гоняя кровь, затапливая разум ужасом и паникой. Бежать было некуда. Спастись было нельзя.

Вадим упал на колени, не чувствуя боли от удара: все перекрывало пекло. Хотелось распластаться по земле, вжаться в нее, зарыться, лишь бы уменьшить жар, но земля была такой же сухой и горячей, как его собственные руки, которые, казалось, вот-вот осыплются золой.

Стражник завалился на бок, сжимаясь в комок, кинул последний взгляд на огненную стену. И замер, не в силах заставить свою грудную клетку вздыматься раз за разом, опаляя легкие горьким, горячим дымом.