Веледар (СИ)

Они вышли в ночь, отгоняемую пламенем пожара. Вадим ощутил под лопатками твердую землю. Звезды над ним, прорезающие своим светом даже зарево, стыло мерцали в черной глубине, и стражник неосознанно вцепился пальцами в траву: ему казалось, что его раскачивает, утягивает, уносит в глубину. Что он сейчас сорвется и полетит в нее, как в пропасть, и угодит на острые, холодные пики звездного света. Это было неизбежно, но хотелось еще на мгновение задержаться здесь.

Вадиму не давали лежать спокойно. Доспех на его груди рванули сильные руки, отбрасывая в сторону, они же задрали рубаху, зажали рану.

— Селена, сделай что-нибудь! Ты можешь? — голос наемника над самым ухом.

Ведьма не отвечала, и Вадим перевел взгляд на ее бледное лицо, покрытое копотью, улыбнулся ей, как мог, и в уголке его губ надулся кровавый пузырик. Лопнул.

— Прости меня,.. — шептала ведьма. — Прости… прости.

Он сглотнул собственную кровь, слабо качнул головой из стороны в сторону. Шепнул:

— Спасибо…

Пальцы, цепляющиеся за траву, разжались. Он обрушился в недра тьмы над ним, и тьма неожиданно ласково обволокла его угасающее сознание, увлекая к звездам.

***

Пламя взвивались высоко к небу, и треск горящего дерева разносился по всей округе. Селяне на этот раз уже не могли отсиживаться в домах, ведь пожар — общая беда для всей деревни. Вокруг сновали и гомонили люди. Громко охали бабы, ругались мужики, таская воду из колодца и поливая все вокруг, чтобы огонь не пошел дальше.

Велемир сидел на траве и провожал взглядом искры, которые отделялись от Вадима, ускользая в небо выше зарева пожара. Тело мертвого стражника будто светилось изнутри и таяло на глазах яркими огоньками. Ведьма шептала свой заговор:

-…пусть сгорает без остатка, пусть сгорает изнутри,.. — ее ладони ласково гладили окровавленное лицо друга.

Она больше не плакала, а голос был тихим, но твердым. Наемник смотрел на ее спину, несколько раз тянул руку, но коснуться так и не смел. Он чувствовал себя лишним здесь, в ее скорби, которая была настолько ощутимой, что еще немного, и придавит к земле.

Ведьма сидела прямо.

Маина сперва теребила Веля, зло шепча, что Ратмир может вернуться в любую секунду, что еще неизвестно, где Агвид и его ведьмы, ведь они убили лишь одну, прежде чем войти в дом. Но, так и не сумев сдвинуть наемника с места, махнула рукой и ускользнула на внутренний двор, где, испуганные пожаром, истерично ржали кони.

Сейчас ему было плевать на все. Селена сжигала тело своего почившего друга, а Вель смотрел и смотрел на нее, и не мог насмотреться. Пожирал взглядом каждый ведьмин волосок, и был счастлив, что она жива, и был виноват в этом счастье, ведь сама она скорбела, но он не мог отделаться от мысли, что его не тронула бы сейчас ни одна смерть, потому что Селена была жива и сидела рядом. Глупое сердце радостно билось в ребра, гоняя кровь, медом разливая по мышцам облегчение, и не думалось внятно вообще ни о чем, только одна мысль крутилась у виска: больше никуда не отпущу, никому не отдам и убью любого, кто посягнет.

С внутреннего двора два мужика под руки выволокли хозяина дома. Он испуганно вращал глазами, но был жив и здоров, если не вспоминать про отказавшие ноги. Следом прошмыгнула Маина, ведя за собой лошадей, кинула взгляд на ведьму, и на лице ее мелькнула жалость. Велемир не понял, к кому: к Селене или к Вадиму, который по словам воительницы не выдал ее Ратмиру. Нахмурившись, подруга исчезла из поля его зрения, справедливо решив, что лучше еще немного подождать в сторонке, чем снова пытаться вразумить ведьму с наемником.

Прогоревшая крыша дома с грохотом обвалилась внутрь сруба, вызвав тучу искр, новые женские крики и забористый мужицкий мат. Ведьма даже не вздрогнула, последний раз провела ладонью над тем местом, где лежало тело Вадима. Сейчас там не было ничего, кроме слегка примятой, но живой и сочной травы.

Селена медленно поднялась на ноги и повернулась к Велемиру, впервые с тех пор, как их разлучили, глядя прямо на него. Сделала шаг, другой. Наемник успел лишь подняться на колени, когда ведьма рухнула на него, обнимая, зарываясь пальцами в волосы. Он подхватил ее, неуклюже прижал к себе, лицом утыкаясь в плоский живот. Запах диких трав легко просочился сквозь гарь и кровь, наполнил легкие. Наполнил голову. Наполнил все его естество. Он обнимал свою ведьму отчаянно и настолько крепко, что, возможно, ей было больно, но она не отстранялась, гладила его по волосам, пропуская локоны сквозь зачерненные сажей пальцы.

— Я так рад, что ты жива, — голос Веля прозвучал глухо, запутался где-то в складках платья.

— Ты… за мной пришел?

Нет, за бугровщиком. Конечно, за тобой, глупая.

— Да.

— А как ты?..

Как я выбрался? Да я за тобой бы полз на пузе по битому стеклу и горящим углям. Что мне какой-то там курган…

— Кровавый договор помог пройти круг, — только и ответил Велемир.

— Эй, голубки, — раздался из-за спины недовольный голос Маины. — Хорош обжиматься, уезжать отсюда надо. Потом поворкуете, если нас всех не прибьют…

А вот и достойная замена бугровщику.