Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 1

Изабелла отстранилась. Испуганно глядя на него, она помотала головой: "Простите…, Вам, наверное, неприятно. Я хотела попробовать — как это…, - девушка покраснела: "Вам нельзя, отец Джованни".

Он вдохнул запах роз, и взял ее лицо в ладони: "Я сам знаю — что мне можно, а что нельзя. Вы ведь Изабелла Корвино, так? Вас взяли в плен берберские пираты, десять лет назад, вместе с капитаном, русским".

Изабелла только кивнула, прикусив губу: "Вот и все. Сейчас он уйдет, а я останусь тут доживать свою жизнь. Но как это было хорошо, я и не знала…"

Она только и успела, что тихо ахнуть — Джованни опять поцеловал ее, и, не выпуская из своих рук, сказал:

— Во-первых, мы с вами родственники, только очень дальние. А вот месье Корнель — он ваш кузен. Во-вторых, мне очень жаль, — он взглянул в зеленовато-серые глаза, — ваш брат, старший, он умер, в Иерусалиме, семь лет назад. У него остался сын, тоже Пьетро, ваш племянник — я его воспитывал все это время. Он сейчас тоже здесь, в Эс-Сувейре". Джованни помолчал: "Вы жена Сиди Мохаммеда?"

— Приемная дочь, — шепнула Изабелла. "Почему вы меня целуете?"

— Потому, что вы мне очень нравитесь, — усмехнулся Джованни и поцеловал ее еще раз. У нее были мягкие, сухие губы. Он услышал, как бьется ее сердце, — быстро, беспорядочно.

Изабелла задохнулась и еле слышно проговорила: "Сейчас за вами придут. Я буду вечером на берегу, в купальне. Одна. Отец сегодня ночует в городе".

Она прошмыгнула в закрытую шелком, низкую арку. Джованни, вернувшись на свою половину, едва успел задернуть завесу. Когда Малик приоткрыл дверь, он уже стоял, опустив голову, перебирая в руках четки.

— Большое вам спасибо, — сухо сказал советник, провожая его к выходу.

— Рад услужить, — коротко отозвался Джованни. Малик потянул носом: "Розами пахнет. Впрочем, ее высочество любит этот аромат, тут даже полы с розовой водой моют".

Они прошли в закрытый, огороженный со всех сторон, внутренний двор. Джованни, уже выехав на дорогу, обернулся — огромные, в три человеческих роста ворота медленно сомкнулись за ними. Он увидел неприступную, гранитную стену, что окружала холм и спуск к бухте.

— До самого края скал идет, — понял он, — а скалы там — сто футов высотой. Нет, только на лодке, иначе не получится. Господи, но какая она красавица, — он заставил себя не думать о ее губах, о том, как она, держа его за руку, вздохнула: "Еще!"

— Увезу ее отсюда, — решил Джованни, уже, когда они подъезжали к Эс-Сувейре. "Она ведь тетя Пьетро, самая близкая ему родственница. Увезу, и мы поженимся. Попрошу этого Сиди Мохаммеда, он поймет, он ее отпустит. Теодор же говорил — он образованный человек…"

Они спешились у гавани. Малик, глядя на работу лодок, улыбнулся: "Его величество султан очень доволен вашими стараниями, месье Джованни. Когда закончите — вам передадут чертежи мола, от нашего архитектора, так что, — он обвел рукой гавань, — здесь будет лучший порт в Северной Африке".

— Изабелла, — понял Джованни. "Это она построила город. Теодор же мне говорил. В Италии она хотела стать архитектором, но в Европе это невозможно, она ведь женщина. Удивительное мракобесие, — Джованни поморщился. Вежливо попрощавшись с Маликом, он спустился на выложенную гранитными плитами набережную.

— Сразу, — смешливо подумал Джованни, — и жена, и детей двое, мальчик и девочка. И еще родятся, непременно, — он почувствовал, что краснеет. Мужчина услышал у себя над ухом сухой голос отца Джузеппе, главы миссии: "А кого вы исповедовали, отец Джованни?"

Джованни взглянул в черные, глубоко посаженные, подозрительные глаза и пожал плечами: "Откуда же я знаю, святой отец? Тайна исповеди, не мне ее вам объяснять. Прошу прощения, — он приставил ладонь к глазам, — мне надо поговорить с месье Корнелем об усовершенствовании этих механизмов".

Он пошел вверх по широкой лестнице. Отец Джузеппе, увидев рыжую голову мужчины, что ждал его, хмыкнул: "Этот тоже — верный слуга Ордена. Ничего, скоро мы вернемся в Европу. А пока — нам осталась вся Россия, Азия, Новый Свет, Африка…, - он вытащил из кармана сутаны какой-то потрепанный конверт. Развернув письмо, иезуит вчитался в ровные строки:

— Что же касается, месье Корнеля, а вернее — Федора Петровича Воронцова-Вельяминова, то ее величество императрица, как сообщают наши братья во Христе из Санкт-Петербурга, неоднократно интересовалась его судьбой, сожалея, как она говорила, о том, что: "такой талантливый человек пропал без следа.

Дело покойной Селинской давно забыто, и месье Корнель мог бы без опасений вернуться в Россию. Ее величество любит науку и была бы впечатлена его достижениями за эти годы. Разумеется, не надо ему об этом говорить, мой милый Джузеппе, не след нам лишаться такого источника информации в Париже. Пусть он как можно дольше проработает на славу ордена.

Не обмолвись при нем о том, кто такой на самом деле отец Джованни — как мы выяснили у покойного господина Леонарда Эйлера, — Джованни ди Амальфи знал месье Корнеля, еще, когда тот трудился на Урале. Sapienti sat.