Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 1

— Раскаялся, — думала она, сворачивая, спускаясь и поднимаясь по ступенькам, — раскаялся, стоя на коленях перед императором. Смотрел, как горят его книги, и вернулся домой с руками, что пахли дымом. Позвал меня, мы пили чай, и читали "Веселое путешествие монаха и наложницы", — Мэйгуй почувствовала, что улыбается. "Папа тогда сказал: "Я рад, что люди смеялись, читая мои повести, милая". А утром я пришла с завтраком, и он был уже мертв. И даже "Веселое путешествие" сжег, перед тем, как принять яд".

Она тихонько вздохнула. Евнух, открывая низенькую дверь, повел рукой: "Тут".

Маленькая собачка, что лежала на шелковой подушке, вскинула круглые, черные, навыкате глаза. Грустно положив нос на лапы, пес опустил уши.

— Ты можешь дать ему новое имя, — коротко сказал евнух, опуская на деревянный, полированный пол сундук Мэйгуй.

— Он тоскует, — девушка присела рядом и погладила нежными пальцами черно-рыжую шерсть. "По своей хозяйке, да? — спросила она песика и услышала холодный голос евнуха: "У него теперь новая хозяйка. Устраивайся, за тобой пришлют, когда настанет время".

Мэйгуй вздрогнула — дверь заперли. Она, поднявшись, заглянула в маленькую умывальную. Крохотный садик с кустами цветущего шиповника был обнесен стеной. Собачка тяжело вздохнула и вопросительно посмотрела на девушку.

— Ши-ца? — неуверенно спросила Мэйгуй. "Нет, — она помотала головой, — ты же не лев, ты маленький львенок. Наньсин, — девушка рассмеялась. Собачка чуть слышно гавкнула.

— Ну, ты меня не выдашь, — Мэйгуй устроилась у стены. Взяв шкатулку, она осторожно нажала на выступ в медном замке. Дно поднялось. Девушка, прикоснувшись пальцами к маленькому, искусной работы, крестику, что лежал в тайнике, шепнула: "Я все помню, папа".

Ужин принесли, когда над стеной Запретного города уже висело медное, огромное, закатное солнце. Мэйгуй приняла от служанки поднос с чаем и рисом. Выйдя на ступеньки, усадив рядом с собой Наньсина, она стала есть.

На дне простой фарфоровой пиалы, под зернами риса, лежал кусочек бумаги. Мэйгуй взглянула на алый полукруг с лучами, и бросила бумагу в глиняный фонарь, что стоял на террасе. Девушка проводила глазами легкий дымок, развеявшийся в вечернем небе. Она погладила Наньсина по мягким ушам: "Красное солнце взошло, милый. Братья здесь и готовы бороться".

Наньсин посмотрел на нее глубокими, непроницаемыми глазами. Пес внезапно, нежно лизнул ей руку.

В хлипком, с земляными нарами бараке было темно, пахло потом, и мочой. Стражник, что прикорнул на пороге, зевнув, посмотрев на едва восходящее солнце, крикнул: "Хватит спать!"

Рабочие вставали медленно, потягиваясь. Взяв деревянные миски, люди подходили за своей порцией сухого, жесткого риса.

— Строиться! — велел начальник отряда, морщась, закрывая нос шелковым платком. "Эти и до конца лета не протянут, — вздохнул он, глядя на людей, что строились в колонну. "С другой стороны, пленников сейчас достаточно, и на западе воюем, и на юге. Но все равно, — он пересчитал людей по головам, — столица строится, за садами надо ухаживать, работы много…"

Чиновник нахмурился: "Одного не хватает".

Солдат окинул зорким взглядом колонну: "Этого идиота, варвара. Он сдох, наверное, вчера уже был при смерти".

— Есть порядок, — поджал губы чиновник, — о трупах надо докладывать. Пойдите, посмотрите, если умер, — уберите его, нечего ему среди живых валяться.

— Пока живых, — добавил про себя чиновник, осматривая истощенных, равнодушно опустивших наголо бритые головы, рабочих.

— Иди, иди! — раздался злой голос стражника. "Разлегся тут!"

Чиновник вскинул голову, и посмотрев в темные глаза высокого, худого варвара, кивнул стражнику. Тот достал из-за пояса короткую бамбуковую палку. Толкнув рабочего на колени, охранник стал бить его по обнаженной, покрытой воспаленными следами от порки, спине.

Рабочий только трясся, опустив голову, укрыв ее большими, грязными, в порезах и язвах, руками. Чиновник зло поднял его сапогом за подбородок: "Здоров, как бык, просто не хочет работать".

— Из него хлещет, как из ведра, — почтительно заметил стражник, убирая палку, указывая на испачканные, рваные штаны рабочего.

— У них у всех понос, — высокомерно ответил чиновник. Хлопнув в ладоши, он велел: "Все, и так слишком много времени потеряли. Пусть идет в строй, если сдохнет днем, — оттащите куда-нибудь".

Стражники вскочили на лошадей. Длинная колонна, растянувшись, поплелась мимо земляных домиков окраины, в предрассветном, сером сумраке, — на восток, в сторону Запретного города.

Высокий варвар шел в середине, опустив глаза, уставившись на каменистую дорогу, и что-то безостановочно шептал.