Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ)

— Ну и славно, — Салли улыбнулась. «У нас много негритянских ферм появилось, вокруг Бостона. Мы у них провизию берем. Коровы-то у нас свои, и куры тоже, а вот овощи покупаем».

— У вас так красиво, тетя Салли- восторженно сказал Тедди, оглядывая натертый паркет, серебро и фарфор в открытых шкафах, кружевную скатерть на столе.

Салли качнула изящной, прикрытой шелковым чепцом головой. «Я в имении твоего отца выросла, Тедди, а у него отличный вкус был. Так что я знаю, как дом обустроить, научилась. Когда мы только постоялый двор открыли, помню, люди говорили — у этих негров грязь одна, они все ленивые, готовят плохо…, А вот видишь — лучшая кухня в Бостоне. Муж мой сам к очагу встает, он отменно готовит».

Тедди подумал: «Она же рабыней была, у моего отца. Мама ее из Виргинии вывезла, она рассказывала. Господи, неудобно как…»

— Тетя Салли, — решительно сказал юноша, — я извиниться хотел. За то, что вы в рабстве были.

Женщина ласково положила на его руку свою — изящную, с длинными пальцами: «Уж как твоя матушка нам помогла, что брат старший сделал, когда миссис Бетси освободил — так и не измерить этого. Если бы не они, мы бы никогда волю не обрели».

— Тетя Салли, — Тедди сглотнул, — а вы моего отца знали? И брата, Мэтью? Мама мне рассказывала, но совсем немного. Просто, что ее папа болел тяжело, и она вышла замуж за Дэвида, моего отца. А потом и он умер, от оспы. Если вы там жили, в имении, то вы их должны были знать?

Женщина все еще улыбалась — одними губами. Миссис Бетси бросила предостерегающий взгляд на невестку. Та, на мгновение, опустила длинные ресницы. Салли вспомнила почти незаметные следы от ожога у себя на плече. Она весело сказала: «Что ты, милый мой! Я младшей горничной работала. Там пять сотен человек было, в имении. Я только издали их видела — мистера Дэвида и мистера Мэтью. Даже не разговаривала с ними никогда».

— Не надо мальчику об этом знать, — подумала Салли, глядя в его большие, лазоревые глаза. «Как у деда его, — вздохнула женщина. «Пусть ему мать скажет, или брат старший. А лучше пусть вообще ничего не говорят. Что было, то было, и не вернется оно».

Марта всунула голову в столовую: «Мамочка, мы с Мораг хотим верхом покататься, можно? В пятой комнате мы убрались».

— Ты же гостья, Мораг, — укоризненно заметила Салли, — зачем ты с тряпками возишься?

— Мне нравится, — рассмеялась Мораг, что стояла за подругой, — я и дома все время что-то чищу. Мы недалеко, тетя Салли, до ручья и обратно.

— Тедди с собой возьмите, — распорядилась женщина, — зачем ему с нами сидеть. У нас ручей, — обратилась она к юноше, — там водяную мельницу поставили. Муж мой с Мартой, как она еще маленькая была, на телеге ездил, за мукой. Там красиво очень, посмотришь.

Они сидели на камнях, в маленькой запруде покачивались кувшинки, скрипело деревянное, обросшее мхом, колесо. Звенела вода, пахло свежестью, лесными цветами, где-то вдалеке куковала кукушка.

— Долго, — прислушавшись, сказала Мораг. «В Англии, кузен Тедди, — так же красиво?»

— Вы все увидите, кузина, — он заставил себя не смотреть на Марту. Черные, блестящие волосы спускались ниже талии. Она была в платье для верховой езды, — темно-зеленом, отделанном замшей цвета каштанов.

— Она вся, как крем-карамель, — понял Тедди. «Господи, если бы я, хоть пальцем к ней прикоснулся, — я бы умер, от счастья. А она сама в седло садилась, и сама спешивалась, эх».

— У дяди Питера усадьба на Темзе, и у дяди Джованни тоже, — добавил юноша. «Мы с вами и Мэри обязательно на лодке покатаемся, кузина. Там у нас ивы, лебеди…»

Марта бросила в тихую воду камешек и лукаво заметила: «Если бы не морская болезнь, Мораг бы со мной на боте вышла. Я как раз на той неделе собираюсь».

— Вы тоже под парусом ходите? — удивился юноша.

— Марта и стреляет, и вы сами видели, как она с конем управляется, — восхищенно сказала Мораг. «Меня бабушка Онатарио научила верхом ездить, а стреляю я только из лука, — девушка покраснела, — из пистолета громко очень, я до сих пор боюсь».

— Вот бы с ней на боте отправиться, — вздохнул Тедди. «Я же умею. Тетя Изабелла нас всех в Грейт-Ярмут возила, учила. Господи, она, наверное, в мужском костюме будет, ей так пойдет…». Юноша представил себе длинные, стройные ноги, смуглую кожу цвета каштанов, в распахнутом воротнике рубашки, волосы, бьющиеся черной волной под крепким ветром, и сглотнул: «Наверное, нам уже пора, вечереет».

Девушки ехали впереди. Он, глубоко выдохнув, сжав в кулаке поводья, велел себе: «Будете расседлывать лошадей — ты ее и пригласишь. Просто прогуляться, вот и все. Откажет так откажет».

Однако она не отказала. Она улыбнулась, так и держа в руке щетку: «Я вас буду ждать завтра в семь, перед Фанейл-холлом». Марта помолчала: «Тедди».

Он шел на Бикон-хилл, слушая и не слыша, что говорит Мораг, вспоминая глубокие, карие глаза Марты, ее волосы, от которых пахло лесной свежестью, всю ее — высокую, легкую, словно высеченную из старой, боевой бронзы.