Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ)

Ты надо мной сияешь в мраке ночи… — слышала она. Мораг, невольно сжав руки, взволнованно дыша — залюбовалась юношей.

— Мне все аплодировали, — сообщил Тедди, усаживаясь в кресло, наливая себе еще кофе. Он сжевал пирог, и облизал пальцы: «Простите. Тут совсем как дома. Я с Элизой, — это моя сестра младшая, — тоже не стесняюсь».

— Не надо, — чуть было не сказала Мораг. Он поднялся, и поставил посуду на поднос: «Сидите. Я сам все умею. Дядя Питер вдовец, и прислугу не держит. В Итоне, как я еще малышом был — надо было старшим прислуживать, — он рассмеялся и крикнул, уже из кухни: «Я сейчас помоюсь, переоденусь, — отведете меня к тете Салли?»

— Хорошо, — еще нашла силы ответить Мораг. Потом она просто сидела, слушая, как он моет посуду, насвистывая какую-то песенку.

— Это о Вороне — Тедди всунул каштановую голову в столовую. «Тетя Эстер его потомок, знаете? А мы с вами — нет. Вы играете, а то я когда через гостиную шел — фортепьяно видел».

— Нет, — помотала головой Мораг. «Только пою, меня бабушка Онатарио научила. Индейские песни».

— А я играю, — Тедди вытер руки. «Меня мама в три года за инструмент посадила. Она отличная музыкантша, ей даже Моцарт сонату посвятил. А я, — он не смог скрыть улыбку, — всякие песенки бренчу. И танцы, конечно. Я вам могу аккомпанировать, я по слуху все подбираю, — Тедди потянулся. Кивнув: «Я сейчас», — юноша взбежал по лестнице наверх.

Мораг ощутила запах сандала — теплый, пряный. Прижав ладони к горящим щекам, она отчаянно шепнула: «Так вот это как бывает, Господи. Спасибо, спасибо тебе».

На большом, дубовом столе были аккуратно разложены папки. Девушка в холщовых нарукавниках поболтала кистью в мисочке с клейстером. Мазнув, она прижала длинными пальцами ярлычок. «Оплаченные счета, второе полугодие 1792», — прочла Марта Фримен, и хмыкнула: «Еще пара дней, и я все приведу в порядок».

Она встала, — высокая, гибкая, легкая — и прошлась по комнате. Иссиня-черные, кудрявые волосы были кое-как заколоты на затылке. Марта подошла к зеркалу: «Надо будет, как закончу — в море поплавать. И на лошади прокатиться. Чахну тут над бумагами, как будто и не каникулы». Марта достала из ящика стола пистолет, и вскинула его, нацелив на дверь: «И пострелять тоже. Не ждать, пока папа приедет».

— Господи! — раздался с порога испуганный голос бабушки. Мамаша Бетси стояла с подносом в руках. Марта рассмеялась. Убрав оружие, она поцеловала бабушку в лоб. «Совсем не надо было мне кофе носить, — ворчливо сказала девушка. «Спустилась бы и сама сварила. Сейчас я тут закончу и приду маме помогать. Сегодня же пятая комната съезжает, убраться надо».

Негритянка присела в кресло и ласково улыбнулась: «Как же тебя не побаловать, внученька, ты даже летом со всем этим возишься. Что бы мы делали, если бы не ты, ты же и считаешь, и баланс сводишь…, Сама знаешь, — мамаша Бетси поправила чепец, что прикрывал ее полуседые волосы, — я, хоть читать и умею, но не сильна в грамоте, а на матери твоей — и слуги, и кухня, куда все успеть…»

— Ничего страшного, мне только в радость, — Марта отпила кофе. Бабка осторожно сказала: «Там объявление принесли. В Первой Баптистской Церкви негритянский базар, благотворительный, и танцы потом. Может, сходила бы…»

Красивое лицо девушки похолодело, скулы застыли. «Я не хожу туда, где негры и белые разделены, — отрезала Марта.

— А в школу негритянскую ходишь…, - вздохнула бабка. «Что ты учительницей хочешь стать — так только черным преподавать будешь, сама знаешь. Миссис Люси, что тебя французскому языку учит — всякий на нее посмотрит, и скажет — белая. У нее один прадед — негр, и все. Там у них, в Новом Орлеане, таких много. Однако все равно, — жестко сказала Бетси, — в паспорте она цветная. И никто из белых девушек у нее учиться не будет. Так же и у тебя».

— Это изменится, бабушка, — страстно ответила Марта. «Вот увидите, негры и белые будут вместе, в одних школах, в одних почтовых каретах…, Евреи же есть в правительстве, и мы тоже…»

— Ничего мы не «тоже», — бабка поднялась. «Евреи — они белые, внучка. Что свободу нам дали — так это по Божьему закону положено, а остальное в руках белых. Как они решат, так и будет, не нам с этим спорить».

Марта только поджала темно-красные, изящно вырезанные губы. Бабка помялась у двери: «Тут Фредди с отцом приходил, крышу чинить. Спрашивал, как ты, и не желаешь, ли прогуляться, раз каникулы. Хороший парень, добросовестный, хоть и восемнадцатый год — а уже деньги откладывает, на свой дом. Может…, - бабка замолчала, увидев, как Марта закатила красивые, карие глаза.

— Фредди Сандерс едва свое имя подписать может, — сочно сказала девушка, допивая кофе, — а я Вольтера читаю. И вообще, — Марта оживилась, — бабушка, мисс Бенджаман, сестра дяди Дэниела младшая — она цветная. Во Франции на это и внимания не обращают. Она актриса, с нее портреты пишут…, Я тоже могу в Старый Свет уехать.