Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ)

Марта помолчала, и кисло заметила: «Бенкендорф, хоть сейчас в жандармы подался, в прошлом боевой офицер, может и не испугаться. Под пистолетом он все же сделает то, что мы ему скажем. Если бы мы могли забрать Тео и Теодора с собой…, - она вздохнула. Тео, выйдя на балкон, наклонившись, поцеловала бронзовый, неприкрытый по-домашнему, затылок: «Не волнуйся ты так. Весной мы будем за Байкалом, а следующим годом от нас весточку получите». Женщина прищурилась: «Экипаж. За вами, наверное».

Они простились в передней. Дверь была открыта, Бенкендорф и жандармы стояли на лестнице. Марта обняла Тео: «Помнишь, как мы в Бостоне в четыре руки играли? Господи, полвека назад. Если что, — требовательно добавила она, — если что-то случится, Тео, пока нас не будет, я прошу тебя, оставь какой-то знак. Все равно, какой. Я пойму».

Федор только закатил глаза. Пожимая руку Питеру, он усмехнулся: «Вы что, возвращаться сюда собираетесь? Вас из дворца прямо в гавань везут, под конвоем».

— Вернемся, — мрачно, одними губами ответил Питер. «Постараемся, по крайней мере». Спускаясь с ними под руку по лестнице, Марта посмотрела назад. Федор и Тео стояли в дверях, держась за руки, она, — в темном, простом платье, с высокой прической, он — в домашней, бархатной куртке. Марта увидела белую розу, приколотую к вырезу ее платья.

Тео подняла руку и перекрестила их. Они сели в экипаж и Бенкендорф улыбнулся: «Мадам Кроу, месье Кроу, сейчас мы вам вручим ноту, во дворце. Это, как вы понимаете, формальность. Потом мы препроводим вас и сэра Майкла в гавань».

Карета проехала Пантелеймоновский мост, и, обогнув Летний сад, направилась к набережной Невы. Три незаметных, бедных экипажа, что стояли за церковью, на углу Моховой улицы, двинулись к дому Воронцовых-Вельяминовых.

Ноту вручал министр иностранных дел Нессельроде — Марта играла с ним в карты еще на Венском конгрессе. Николай тоже был в кабинете. Он стоял, прислонившись к мраморному камину, избегая настойчивого взгляда зеленых, холодных глаз.

— Доверенный курьер, — вспомнил он голос покойного брата. «Nicolas, не стоит ссориться с мадам Мартой, мой тебе совет. Она забыла больше государственных секретов, чем мы с тобой знали. Например, — Александр поворошил кочергой дрова в камине и отпил вина, — что англичане получили секретные статьи Тильзитского мира в тот самый день, как мы его с Бонапартом подписывали. И вообще…, - он повел рукой в воздухе и не закончил.

— Я не буду с ней ссориться, — сказал себе Николай, слушая монотонный голос Нессельроде. «Я просто ее уничтожу. На паровых судах часто случаются поломки, это новый механизм, с ними всякое может быть. Надо напомнить Бенкендорфу, чтобы вызвал Пушкина из ссылки, на личную аудиенцию. Хватит, время свободы закончилось. Я буду строить новую империю, с новыми правилами».

Марта незаметно посмотрела на карту России, на пасынка и увидела, как Майкл чуть прикрыл глаза. «Очень хорошо, — подумала она. «У Майкла отменная память. Если он увидел какие-то пометки Николая, он их все перенесет на нашу карту, уже на яхте».

— Покинуть пределы Российской империи, без права возвращения, — закончил Нессельроде и поклонился. Марта едва опустила изящную, увенчанную плюмажем из перьев голову. Она была в темно-зеленом, отделанном брюссельским кружевом, платье. Бенкендорф, глядя на прямую, узкую спину, едва скрыл вздох: «Господи, прости меня, что я на такое пошел. Еще хорошо, что император мне разрешил не делать этого лично. Как бы я Федору Петровичу в глаза смотрел? И вообще, я ничего не знаю. Мое дело обеспечить исполнителей, остальное — это императору только известно».

— Нота уже отправлена с курьером в посольство его величества короля Георга, — сухо сказал Нессельроде, захлопнув кожаную папку. «Атташе ждет вас в гавани, мадам Кроу, месье Кроу, сэр Майкл. Вы должны покинуть территориальные воды России в течение двенадцати часов с момента передачи ноты. Его величество предупреждает вас, что, в случае отклонения от определенного вам маршрута следования, военные корабли империи имеют право применить силу».

— Разумеется, — отрезала Марта. Они поклонились. Николай, — он так и не сказал ничего, — улыбнулся.

— Счастливого пути, господа, — пожелал он им.

Два экипажа стояли в закрытом дворе. Марта, устроившись на сиденье рядом с мужем и пасынком, подождала, пока карета выедет на Дворянскую улицу. Бенкендорф посмотрел на ее спокойное лицо: «Ее не обыскивали, все-таки женщина. У этого Питера Кроу никакого оружия нет, у него сына тоже. Ерунда, старухе седьмой десяток…, - он опустил глаза: «А ноги у нее как у тридцатилетней красавицы. Господи, да о чем это я? Там же…».

Белье на ней было брюссельского кружева, чулки — темно-зеленого шелка. Ему в лоб уперлось дуло пистолета, и холодный женский голос сказал: «Мы возвращаемся к Пантелеймоновскому мосту, Александр Христофорович. Передайте приказание кучеру и жандармам, и велите им, по прибытии, остаться во дворе».

Он сглотнул и ничего не ответил.