Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

Исаак вспомнил предрассветную тишину Иерусалима. Он открыл глаза и улыбнулся - жены в спальне уже не было, с кухни доносилось ее веселое пение. Она сразу настояла на том, чтобы завтракать вместе. Исаак смущенно сказал: «Но ведь я рано встаю, милая, чуть ли не в четыре утра».

-Не страшно, - жена пожала плечами. «Нас мама в пять утра поднимала, и мы шли готовить  завтрак на двести человек. С  тобой, - Дина поцеловала его куда-то в нос, - с тобой я справлюсь, Исаак Судаков. Ты из ешивы к полуночи возвращаешься, когда нам еще посидеть, поговорить? Только на Шабат, а он не каждый день, - рассмеялась Дина.

Исаак обнял ее и шепнул в маленькое ухо: «Когда придет Мессия, каждый день будет, как Шабат».

-Из сил выбьюсь, - серьезно ответила жена, и они оба расхохотались. Исаак потянулся, и, вымыв руки, стал одеваться. На резном столике рядом с кроватью жены лежали торговые книги.

-Я знаю языки, - решительно сказала Дина, - и с математикой у меня всегда хорошо было, я для мамы балансы делала, отчеты. Буду твоему отцу помогать, вино наше, - она похлопала рукой по книгам, - по всей Европе пьют, в Польше, в России..., И другие языки я тоже выучу. Ты сам и  по-турецки хорошо говоришь, и по-русски, и на идиш».

На кухне пахло кофе, поджаренным хлебом. Дина, - в домашнем, зеленовато-голубом платье, и таком же платке, - стояла с лопаточкой в руках над противнем. Исаак наклонился поцеловать ее, а потом в дверь постучали. Он, открыв, озабоченно спросил: «Дедушка Аарон, что такое?»

Темные, обрамленные тонкими морщинами, глаза взглянули на него. Рав Горовиц, угрюмо, сказал: «Жена меня в Цфат отправляет, проснулась ночью и велела ехать. Сам понимаешь, - он развел руками, и не закончил. «Я Шломо возьму, - Аарон помялся и, глядя в сторону, пробормотал: «Он  тоже в похоронном обществе, привык к такому. А ты, - он строго взглянул на Исаака, - здесь оставайся,  пожалуйста».

Дверь закрылась. Дина, подойдя к нему, шепнула: «Милый…Я уверена, что все обойдется, мало ли что могло…, - она вспомнила серые, туманные глаза жены деда и внезапно замолчала.

-Обойдется, - твердо повторял себе Исаак всю неделю, пока из Цфата не доехал гонец. Он тогда вернулся домой в середине дня, качаясь от боли, не видя, куда идет, и, только оказавшись в объятьях жены, разрыдался. Дина т уложила его в постель, и сидела рядом, держа его руку, пока он плакал. Она вытирала ему слезы, приносила чай. Обняв его, устроившись рядом, жена вздохнула: «Я тоже, милый, помню, как мы плакали, когда папа погиб. Я с тобой, тебе же сейчас нельзя на молитву ходить, ничего нельзя, пока…, - она запнулась. Исаак, глядя в сторону, горько сказал: «Пока их не похоронят, да».

Аарон и его зять привезли из Цфата тела - уже укутанные в холст. «Там больше ста, человек погибло, - темные глаза Аарона чуть припухли от слез. «Весь город шиву сидит. Они жалобу подали, наместнику, но тот сказал, что ничего сделать не может - у них власти над горцами нет. А Башир обратно к себе подался, на север. Да и не в первый раз у них так, - Аарон махнул рукой, - уже разоряли Цфат, и еще будут, поверь мне. Там место опасное, да и стен у них нет».

Могилу засыпали землей, Исаак сказал кадиш, и они перешли в женский ряд. Тут было то же самое. Юноша, произнося знакомые слова, посмотрел на рава Горовица. Тот стоял рядом с зятем, и было видно, что Бергер  плачет. «Он девочек, как родной отец растил,  - вздохнул Исаак, - дедушка умер, как они еще совсем маленькие были. Он и шиву сидеть будет. Он, тетя Малка, и сестры Дины. Мальчишки маленькие еще.  А я  - с тетей Ханеле».

Они пошли на участок Горовицей. Когда тело Дины опустили в землю, когда Бергер сказал кадиш, Исаак увидел на дороге, что вела к городу - людей. Жена держала за руки мальчишек Бергера - в Иерусалиме женщины и дети не ходили на похороны. Мальчики, -  трое, в черных капотах, стояли, глядя на кладбище. Жена, наклонившись, что-то говорила им  - ласково, тихо.

-Ты не беспокойся, - сказал рав Горовиц Исааку, когда они уже прошли между рядами мужчин, и мыли руки у ограды кладбища. «Я шиву не сижу, я твоей жене с детьми помогу, - Аарон посчитал на пальцах, - двенадцать их, сестры Динале все в трауре. Там, конечно, мужья  есть, но все равно..., И Авиталь моя - за ней присмотреть надо».

Исаак и Ханеле сидели, молча, на низких стульях, в гостиной дома Судаковых. Дверь была открыта, Дина  накрывала на стол, появлялись люди, Аарон приводил мужчин, три раза в день, на молитву. Исаак, иногда, искоса смотрел на тетю - ее серые глаза глядели куда-то вдаль, красивое лицо было замкнутым, и он даже не смел, спрашивать у нее, что она видела.

На исходе шивы Дина пришла за ним. Каменные улицы  купались в сиянии заката, Исаак шел, опустив голову, и, только почувствовав прикосновение руки жены, вздрогнул. Они стояли за Яффскими воротами. Равнина простиралась на запад, -  безжизненная, с редкими, чахлыми деревьями, с покосившимися домами. Он, прищурившись, заметил густую зелень участка.