Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

Он спустился в сад и открыл кованую калитку: «Нет, нет, нельзя. Что я буду за аболиционист с белой женой? Как будто своей расы стыжусь. Папа даже в Париже постарался, и цветную девушку нашел. Тем более, - Тед остановился и закурил, - мне только двадцать три, торопиться некуда».

Он на ощупь надорвал карман куртки. Записка была там - короткая, вложенная в чистый, без адреса, конверт.

-Фредерик, Фредерик, - пробормотал Тед, - как тебя убедить в том, что борьба за права цветных не должна ограничиваться речами на собраниях и статьями в газетах? 

Он вспомнил ночь в Спрингфилде. Год назад, после выступления Дугласа в местной церкви, они сидели втроем на ферме у Джона Брауна. В саду трещали сверчки, с полей пахло свежей травой, в небе  Массачусетса, сияли крупные, летние звезды.

Браун затянулся короткой, простой трубкой. Он хмуро сказал, почесав покрытую темной щетиной щеку: «Никакого другого пути, кроме военного, я не вижу. Надо собирать силы для вооруженного восстания, а пока устраивать акты, - он поискал слово, - устрашения. На юге и на западе, в новых штатах. Чтобы рабовладельцы, а также их подпевалы, - Браун  жестко усмехнулся, - поняли, что мы не шутим.

Дуглас долго молчал. Отпив пива, посмотрев куда-то вдаль, он вздохнул: «Когда я был в Ирландии, мне мистер О’Коннел объяснял, что восстаниями ничего не добьешься, Джон. У них там, - Дуглас махнул рукой на восток, - тоже, знаете, много горячих голов. Надо действовать законными способами. Католики, во главе с О’Коннелом,  дождались того, что они теперь могут избираться в парламент. О’Коннел - первый католический мэр Дублина, за двести лет...

-Ты католиков с нами не равняй, Фредерик, - ядовито сказал Тед, - они не рабы, и рабами не были. Ты, видимо, забыл, как тебя в детстве кнутом били, забыл, что твою мать на аукционе продали, и больше вы с ней не виделись, забыл, как тебя чуть не линчевали в Индиане, - он указал на сломанные, криво сросшиеся пальцы на левой руке Дугласа.

Дуглас покачал головой: «Ничего вы не добьетесь тем, что будете убивать рабовладельцев. Весь юг не убьешь».

-Если надо будет, - спокойно ответил Джон Браун, выбивая трубку, - мы вырежем всех белых от Виргинии до Флориды. Фредерик. Разорим юг, и заселим его свободными людьми, отсюда, с севера. Ради уничтожения рабства мы ни перед чем не остановимся.

Тед шел по деревенской дороге, затягиваясь сигарой: «Мисс Голденберг. Тетя Батшева ей сказала, что я  не еврей, и больше ничего, наверняка. Горовицы никогда не говорят, что мы цветные. По нам этого не видно, а у дяди Натана половина деловых партнеров с юга, рабовладельцы. Если бы они знали, с кем едят за одним столом...»

Тед до сих пор помнил, как три года назад они с отцом стояли на перроне вокзала в Нью-Йорке, ожидая поезда на север. Неподалеку он заметил хорошенькую девушку, лет шестнадцати, с родителями. Она все искоса посматривала на Теда, краснея, накручивая на палец белокурый локон.

Подошел поезд. Девушка, увидев надпись «Для цветных», над дверью вагона, куда садились Тед с отцом,  брезгливо  отвернулась.

Тед быстро дошел до нужной ему фермы - в двух милях на восток от Ньюпорта. Постучав в простую дверь, юноша  улыбнулся хозяину. «Здравствуйте, - сказал Тед, - я Сержант, вас должны были известить».

Человек, - белый, - погладил седоватую бороду. Пропустив Теда в скромно обставленную гостиную, - без распятия, с Библией и книгами Джорджа Фокса на столе, квакер развел руками: «Не обессудьте, Сержант, придется в подпол спуститься. У нас  хоть и безопасно, но, все равно, осторожность не помешает». Внизу, при свете свечей, Тед увидел еще пятерых. Трое были белыми, двое - неграми.

Они обменялись рукопожатиями. Тед, вытащив конверт, передал его хозяину фермы: «Лично вам, господа, из Спрингфилда, от мистера Джона Брауна. Пришло время действовать». Квакер только усмехнулся. Подозвав Теда, он ловко открыл тайник в половицах - там были сложены ружья и пистолеты.

-Очень хорошо, - протянул Тед. «Вам уже, должно быть, прислали список, из Провиденса».

Квакер кивнул: «На той неделе. Как вы понимаете, я сам таким заниматься не могу, - он вздохнул, - это против наших принципов...»

Тед оглядел собравшихся: «Господа, если здесь есть еще квакеры, мы, конечно, освобождаем вас от участия, - он поискал слово, - в акции. Мы уважаем ваши взгляды».

Все молчали. «Вот и славно, - широко улыбнулся Тед.

-Дайте-ка мне список, - попросил он квакера и пробежал глазами имена: «Вот этот. Пишет колонки в газетах, поддерживающих рабство, водит дружбу с южанами..., Начнем с него, а там пойдем дальше, - Тед помолчал, - по алфавиту. И запомните, - добавил юноша, - не надо излишнего риска. Впрочем, первое мероприятие мы проведем вместе, а потом каждый будет ответственен за свой участок работы».

Квакер развернул записку от Брауна: «Братья! Не останавливайтесь ни перед чем, не жалейте ничего и никого, Америка должна сбросить позорные оковы рабства и возродиться к новой жизни - в дыме пожаров и крови угнетателей».