Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

-А теперь ищи эту волчицу по всей Франции, мой дорогой прокурор революционного Трибунала! Надеюсь, ты рад - осужденная на казнь английская шпионка сбежала с эшафота!

-Максимилиан, она все равно умрет…, - растерянно ответил Фукье-Тенвиль.

-О нет, - сказал Робеспьер, вынув из кармана плаща белый платок, замахав им.  Опять зазвучала барабанная дробь. Робеспьер холодно добавил:

-Такие люди, как она - никогда не умирают, поверь моему слову. Только все равно, - добавил он, подумав, - пусть ее оставят в списке тех, кого сегодня гильотинировали. Незачем поддерживать слухи о том, что она жива.

Чья-то голова покатилась с эшафота, толпа забурлила, крича: «Смерть шпионам!». Робеспьер, усмехнулся: «Как видишь, мой друг - их милосердие недолговечно».

В низкой, темной каморке горела свеча, удушливо пахло кровью, какими-то травами - горький, отчаянный запах смерти. Элиза сидела, подобрав под себя ноги, держа  холодную, влажную руку матери.

Дверь стукнула. Старая женщина, войдя в комнату, устало вздохнула: «Отнесла, куда ты просила. В те рвы, на кладбище Мадлен, куда трупы казненных сбрасывают. Пусть Господь его призрит. Мы же крестили его, пусть и мертвый был».

-Маленький, какой он был маленький, - вспомнила Элиза. «Мадам Ришар сказала - он давно умер, несколько дней назад, поэтому мама  сейчас тоже  умирает. Мама, мамочка….- она потянулась и сняла тусклый, маленький крестик с ледяной шеи матери.

-Вот, - сказала девочка, поднимаясь. «Возьмите, мадам Ришар, за труды. У меня больше нет ничего. Он золотой, - добавила Элиза.

-Еще чего придумала, - проворчала старуха. Забрав крестик, акушерка  застегнула цепочку на шее Элизы.

-Туда, на кладбище Мадлен, по ночам кюре приходят,  е, кто не боится - помолятся за души твоего отца и брата. И мать твою туда же отнесем, как…, - мадам Ришар не закончила. Элиза, вытерев слезы, всхлипнула: «Я  с ней буду, пока…, - он присела обратно и ласково погладила короткие, бронзовые волосы, все в холодном поту.

-Вандея, - вспомнилал Элиза, нащупав пистолет в кармане своей блузы. «Так будет правильно. Вандея». Она прилегла рядом с матерью, - та даже не застонала, только прерывисто, слабо дыша. Закрыв глаза, девочка попросила: «Господи, пусть мамочка не страдает. И упокой души папы и братика, дай им приют в сени присутствия твоего».

Элиза приникла щекой к худому плечу матери. Девочка застыла, так и держа ее за руку.

Марта плыла. Там, наверху, была буря, хлестал ливень, огромные валы разбивались о камни, ветер разметал обломки корабля. Под водой, было тихо. Она, набрав воздуха, погружалась все дальше. «Холодно, как холодно, - подумала женщина, стуча зубами, глядя на темную пропасть перед ней.

-С ума сошла, - раздался в ее голове  чей-то бесцеремонный голос. Она была похожа на русалку, - подумала Марта, - с мокрыми, распущенными по спине волосами.  «Вон отсюда, - женщина сильными руками толкнула ее наверх.

-Так зачем? – вздохнула Марта. «Джона нет больше…, Зачем все это?»

-А дети? - изумилась женщина. У нее были чистые, большие, цвета травы глаза. «У тебя двое, дорогая моя, тебе их вырастить надо. Так что поднимайся наверх, не придумывай».

Марта увидела у себя над головой неверный, слабый свет солнца. «А вы? - она протянула руку.

Женщина чуть улыбнулась. «Там мой муж, - сказала она, показывая вниз. «На него мачта сломанная упала, он ранен, плыть не может. Он в каюте, там воздух есть, попытаюсь его вытащить. Чтобы я тебя тут больше не видела, - женщина, нырнув, пропала в толще воды.

Марта посмотрела ей вслед. Выдохнув, она стала подниматься наверх.

Булочник поднял глаза и расплылся в улыбке: «Чем могу служить, мадемуазель?». Высокая, тонкая девушка в простом платье и чепце тщательно отсчитала медь. Она тихо попросила: «Булочку, пожалуйста».

-Как я хочу, есть, - подумала Констанца, пошатываясь от запаха свежей выпечки.  Она приняла булочку. Пробормотав: «Благодарю», девушка вышла.

-Красавица, только бледная очень, - одобрительно подумал булочник. «Глаза, какие, будто каштаны».

Оказавшись на улице, Констанца вцепилась зубами в мягкую булку. Девушка, урча, проглотила ее.

– Еще хочу, - поняла девушка. «Может, не стоило сюда приезжать, опасно же. Но у меня совсем ничего не осталось в кладовой, и денег, - она грустно покачала бархатный мешочек, что висел на запястье, - совсем мало. К себе идти нельзя, там соседи, могут донести…, - Констанца поправила холщовую суму на плече, - там лежали тетради с черновиком книги. Оглянувшись, достав маленький блокнот, она быстро написала:

-Над осенним Парижем кружатся вороны. Ветер гоняет по мостовой обрывки плакатов, на стены наклеены листовки с призывами о поиске шпионов. Город пуст, он затаился, ожидая очередного приговора Революционного Трибунала. Чьи головы покатятся с эшафота на этот раз?