Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

-Зато ночи длинные, - сладко потянулась она. Помахав рукой Федору, что стоял у окна, женщина быстрым шагом пошла вниз по Фонтанке, к Невскому проспекту.

Она незаметно обернулась. Увидев, что занавеси в окнах квартиры уже задернуты, Тео направилась обратно. Она постояла перед Пантелеймоновской церковью, глядя на образ святого.

-Он был врач, - вспомнила женщина, - один из Четырнадцати Святых Помощников. В базилике Сен-Дени были его мощи, я помню. Пока эти мерзавцы там все не разграбили, не осквернили могилы...

В церкви было темно, сладко, спокойно пахло ладаном, мерцали огоньки свечей. Тео перекрестилась и решительно шагнула внутрь.

-Значит, ты помнишь, - Тео поправила Мишелю маленький, шелковый галстук, - надо поклониться, поцеловать ей руку, и называть ее: «Ваше Величество».

Мальчик кивнул белокурой головой и распахнул глаза. Вокруг играли, переливались невиданные, золотые, рыжие, бронзовые камни.  Комната купалась в лучах утреннего солнца, за окном простирался покрытый снегом, бесконечный парк.

Он вспомнил, как сани остановились у  мраморных ступеней, как они вошли в золоченые, высокие двери: «Тут, как в сказке. Как в Марокко, папа же рассказывал. Только там пустыня, а здесь все время снег. Интересно, и летом - тоже?»

-Это все сделано из янтаря, -  наклонился к нему отец. Мишель  положил маленькую руку в его пальцы - большие, крепкие: «Ты только не волнуйся, папа. Мы с мамой же рядом».

Федор вздохнул и улыбнулся: «Я знаю, милые мои». Он взглянул на ливрейного лакея, что стоял у раскрытой двери: «Пошли».

Мишель почти ничего не запомнил - только блеск начищенного паркета, сияние зеркал, картины, статуи, огромные залы.  Потом они оказались в небольшой, уютной комнате, где горел камин. Мальчик, всплеснув руками, радостно сказал: «Собачки!»

Их было три, - белая, рыженькая и черная, - они лизали ему руки, и весело лаяли. Мишель, забыв обо всем, подергал мать за рукав шелкового платья: «Мама! Почему ты мне не сказала, что тут собачки! Какие красивые!»

-Мишель, - не разжимая губ, сказала Тео, - Мишель....

Она была совсем не похожа, - подумал Мишель, - на императрицу. Она была просто бабушка, - в пышном платье темно-синего атласа, свежая, румяная, с высокой прической. У нее были седые виски, а волосы были темные. Светлые, веселые глаза были окружены морщинками. Она была полная, но двигалась легко.  Женщина поманила Мишеля к себе: «Смотри, у меня есть для них корзинка. Они в ней спят, а утром  приходят ко мне в постель. А у тебя есть собачка?»

-Нет, - вздохнул Мишель, - но я бы так хотел..., Простите, - добавил он, покраснев. «А вы за ними присматриваете, для ее величества? - он оглянулся: «Почему мама и папа побледнели?»

-Я и есть ее величество, - улыбнулась женщина. Мишель, поклонившись, почувствовал сладкий, домашний запах, что шел от мягкой, пухлой руки. «Но ты можешь звать меня бабушкой. Если хочешь, конечно, - Екатерина подняла красивую бровь. Устроившись в кресле, усадив Мишеля на колени, императрица шепнула ему: «Когда у нас появятся щеночки, я непременно пошлю тебе одного. А теперь скажи мне - кем ты хочешь стать?».

Мишель подумал. Погладив левретку, мальчик ответил: «Военным. Мне нравится папина сабля, и форма, и парады. И я уже умею стрелять, меня папа научил».

Императрица погладила его по голове: «Ты потом поймешь, что на войне важны не только сабля и форма, но, если хочешь - наш Первый Кадетский корпус для тебя всегда открыт. Тебе нравится в России?»

-Очень! - горячо сказал мальчик и стал загибать пальцы. «Кататься на санках, икра, и еще  мне нравится, когда по улицам водят медведей, они очень смешные. Здесь снег всегда лежит, даже летом? – спросил он озабоченно.

-Нет, конечно, - та рассмеялась и взглянула на золотые часы на мраморной каминной доске:

 -У меня все внуки взрослые. Однако, если ты не против, выпить чаю с девочками, то мои внучки как раз сейчас садятся за стол. Тебя проводят, - поднялась императрица и позвонила в колокольчик: «А я пока тоже - выпью чаю. С твоими родителями, - усмехнулась она.

Дверь за мальчиком и лакеем закрылась, и в кабинете настало молчание.

Екатерина прошлась по комнате, шурша шелком. Обернувшись, женщина смешливо протянула:

-Месье Корнель, значит...- она положила руку на книги, что лежали на столике орехового дерева. «Тот самый месье Корнель, что пишет о возрасте  Земли, о разработках угольных месторождений и получает ордена от покойного султана Марокко.

-Федор Петрович, - укоризненно заметила Екатерина, - вы же по Горному ведомству числитесь. Вы, хоть и ученый, но должны помнить - подданный России может принять орден от иностранного монарха только после получения соответствующего разрешения от собственного государя. А я что-то не помню такой просьбы, - императрица сморщила нос и не выдержала - рассмеялась.

-Ваше величество, - пробормотал Федор, - простите, пожалуйста...