"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ)

Он посмотрел на хронометр. Волк, решительно, зашагал во двор дома, где, на первом этаже, снимали квартирку Желябов и Перовская. Макс толкнул рассохшуюся дверь подъезда и поморщился. В нос ему ударил стойкий запах нечистот.

- Хватит с меня этих немытых революционеров, - внезапно, разозлился, он, - забираю Любовь, и больше никогда не буду этим заниматься. Купим виллу, заведем лошадей, яхту…, - Волк был брезглив. Даже когда он, вынужденно, изображал рабочего, он каждый день ходил в бани, или купался в реке. В квартире на Моховой царила безукоризненная чистота. Мистер Вилен пригласил мадемуазель Веру на кофе. Женщина долго отнекивалась, краснела, но согласилась. Верочка, зайдя в переднюю, ахнула:

- Боже мой, мистер Вилен, как уютно! И не подумаешь, что это пристанище холостяка, - Верочка, лукаво, улыбнулась.

Кофе они начали пить в гостиной, а закончили в спальне. Верочка призналась, что была невестой блестящего, боевого офицера. Он погиб на турецкой войне.

- С тех пор, - женщина вздохнула, - месье Вилен, я еще никого не встретила…, - в кровати, Верочка шептала:

- Он приехал в отпуск, с войны…, Мы хотели пожениться, но не устояли перед страстью…, - Макс, едва не зевнул. Вся сказка об офицере была придумана, от начала и до конца. Верочка не могла признаться, что давно состоит на содержании у пана Крука. Макс знал, что женщина, после их знакомства, несколько раз посещала квартиру на Литейном проспекте. Волк за ней проследил.

- Но после Рождества пан Крук ее больше не приглашал, - Волк остановился перед старой, некрашеной дверью, - потому что он сделал предложение Кассандре, и малышка его приняла. Разумеется, приняла. Я ей велел не только согласиться, но и уложить пана Крука в постель. Он, должно быть, порадовался, на старости лет. Кассандра привлекательней мадемуазель Соловьевой, и гораздо моложе, - Верочка целовала Максу руки и клялась в своей любви. Он сказал женщине, что на квартиру приходит поденщица. Уборщицы, Волк не нанимал, это могло быть опасно. Он отлично справлялся со всей домашней работой. Макс любил натирать паркет и мыть посуду. Он постучал в дверь, и вспомнил заваленный хламом коридор, засыпанные пеплом половицы в квартире Желябова и Перовской, жирные стаканы со следами от пальцев.

Перед уходом с Моховой Волк перестелил шелковые простыни. Он сбегал в лавку на Литейном проспекте за французскими нарциссами, положил на лед белое вино и купил бельгийского шоколада. Днем он ждал гостью. Дама приезжала ненадолго, на два часа. Она не хотела вызывать подозрения у слуг.

- Будет о чем вспомнить, - неожиданно озорно подумал Волк, - мадам император в моей постели.

У нее были темные, мягкие волосы, глаза цвета патоки. Волк усмехнулся:

- Царю, седьмой десяток идет. Я, во всяком случае, лучше него. И лучше пана Крука, - он дождался, пока Перовская откроет, и шагнул в переднюю. Пахло какой-то кислой грязью, и дешевым табаком. Волк напомнил себе, что надо успеть помыться и переодеться.

Он скинул треух на грубый табурет, поверх каких-то книг, и достал из кармана пальто блокнот. «Первого марта, - спокойно сказал Волк, глядя с высоты своего роста на бледный, угреватый лоб Перовской, на ее жидкие волосы, - в два часа пополудни, на Екатерининском канале. Пойдемте, - он указал в сторону кухоньки, - выпьем чаю. Я вам все расскажу».

- Неужели, - Перовская, вдруг, схватила его за руку, - неужели, у нас получится, товарищ Волк?

У нее были влажные, цепкие пальцы. Из уборной донеслось кряхтение, и звук льющейся воды.

Волк, наставительно, заметил:

- Меньше чувств, больше спокойствия и организованности, товарищ Софья, и мы добьемся своей цели.

В умывальной гремел таз, Желябов полоскал горло. Волк скинул пальто и брезгливо вытер ладонь о подкладку. Свистел чайник. Волк закурил папиросу, стараясь не замечать запаха в передней. Он шагнул на крохотную, грязную кухоньку.

За большим, выходящим на Михайловскую улицу окном было сумрачно. Федор посмотрел на изящные часы красного дерева. Не пробило и трех пополудни. Мокрый снег хлестал прохожих на улице, мимо Гостиного Двора проехал вагон конки. Его бронированный экипаж стоял рядом с входом в отель «Европа». Пахло хорошим кофе, египетским табаком, на дубовом столе были разложены проспекты отелей и расписания, железных дорог.

- Не извольте беспокоиться, ваше высокопревосходительство, - на хорошем русском языке уверил его клерк-француз, - с того момента, как вы ступите на перрон Варшавского вокзала, вы и ваша супруга будете окружены нашей неустанной заботой, во время всего путешествия.

Венчание назначили на Красную Горку, в Пантелеймоновской церкви. На церемонии должен был присутствовать государь и великие князья. Набережную Фонтанки и прилегающие улицы, по распоряжению Федора, за два дня до свадьбы, закрывали для проезда карет. Он приказал жандармским нарядам, за неделю до венчания, обойти все квартиры и дома вокруг церкви, на предмет проверки проживающих людей.