"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ)

Он потушил сигару, и обвел глазами огромный, со шкурой тигра, и картинами импрессионистов, кабинет. Барон наклонился над переговорной трубкой.

- Пусть месье Воронцов-Вельяминов зайдет, - велел Гинцбург. Он улыбнулся:

- Нобели его не получат, и здесь он не останется. Поедет на Лену, будет работать на меня, а мадам Мирьям..., - он убрал конверт во внутренний карман пиджака.

Гораций Осипович предполагал отправить ей приглашение на обед после беседы с мальчишкой. Он вызвал, телеграммой, из Лондона месье Огюста Эскофье, короля поваров. Мэтр брал на себя руководство кухней в Фонтенбло.

- Только бы мальчишка согласился, - попросил Гораций Осипович. Он поднялся навстречу месье Воронцову-Вельяминову, протягивая ему руку.

Витражи на стеклянном куполе универсального магазина Printemps переливались яркими цветами. К потолку чайного салона поднимался дым папирос, парижане шуршали газетами. Петя смотрел на страницу Le Figaro. Американский президент Гарфилд, в которого, неделю назад, стрелял сумасшедший, Шарль Гито, оправлялся от раны.

Петя уставился на резкий, черный газетный шрифт, не очень понимая, что он читает. Он до сих пор не верил тому, что услышал. Он помнил вкус отличного, арабского кофе, в серебряных чашках, ароматный дым сигары Гинцбурга и его, добродушный голос:

- В Баку, Петр Степанович, климат приятней, но вы будете играть, как бы это выразиться, вторую скрипку. У Нобелей господин Шухов всем заправляет, по технической части, - барон покачал головой, - я слышал, он человек резкий, как выражаются американцы, с амбициями..., Я вам предлагаю..., -Гинцбург повел рукой, в сторону расстеленной на столе карты.

На приисках проложили узкоколейку. Золото, баржами, вывозили вверх по Лене. Гораций Осипович загибал пальцы:

- Мне нужна станция, преображающая силу воды в электричество, нужна линия электропередач, электричество должно прийти на железную дорогу..., Телефоны, Петр Степанович…, - Гинцбург встал и отмахнулся:

- Без чинов, пожалуйста. Я, хоть и действительный статский советник, хоть и с титулом, но просто еврей. Умный еврей, - он, весело улыбнулся:

- Я хочу установить на Лене, телефоны и телеграф. Я создам акционерное общество, - барон пощелкал пальцами, сверкая бриллиантовым перстнем, - люди вложат деньги в золотоносные участки. Из тамошней конторы можно будет связаться со столицей, с Парижем, Лондоном..., - он, мимолетно, ласково, коснулся трубки телефонного аппарата, слоновой кости.

Прежде чем идти к Гинцбургу, Петя тщательно оделся.

Письмо от барона пришло на рю Мобийон. Петя подозревал, что его светлость заказал подробное досье, с парижским адресом, но его это не волновало. Покойный отчим всегда так делал. Питер говорил:

- Невозможно нанимать кота в мешке, как говорят у вас, в России. За тридцать лет работы, у меня еще не бывало такого, чтобы я изменил мнение о человеке, на основании личной встречи. Подготовка, -он клал руку на папку, - решает очень многое, - Петя это помнил, но все равно, выбрал один из своих лучших костюмов, сшитых на Джермин-стрит.

После бала, после ночи, проведенной с Мирьям, он больше не видел женщину. Писем от нее не приходило. Петя, было, подумал, что она уехала в Нантер, деревню на западе города, где снимала комнаты тетя Юджиния.

Забежав в Le Bon Marche за новыми носовыми платками, Петя, у кассы, краем глаза, увидел знакомую, черноволосую голову. Она была в закрытом, дневном туалете цвета чайной розы, с турнюром, узкие бедра покачивались. Сзади тащился мальчик, в форменной курточке магазина, нагруженный свертками.

Петя, не считая, сгреб сдачу и нырнул за стойку. До него донесся требовательный голос:

- Я хочу, чтобы эти вещи были доставлены мне сегодня же, - пахнуло ароматом роз, застучали каблучки. Он едва не перекрестился: «Слава Богу».

Бреясь у зеркала, в умывальной на рю Мобийон, Петя думал о ленских приисках. Он знал, чем занимается Гинцбург. Его отец сделал деньги на снабжении русской армии водкой, во время Крымской войны.

- К и К, - Петя хмыкнул, ополаскивая золингеновскую бритву, - тоже не всегда производили сталь и химические удобрения. Во времена Ганзы они пряности в Европу привозили. Дедушка Мартин еще опиумную торговлю помнит.

Петя услышал старческий, но сильный голос деда:

- Мы, дорогие мои, за почти семьсот лет много добились, - Мартин поднялся и походил по библиотеке, - однако у нас многое впереди..., - он наклонился и погладил младшего внука по каштановым волосам. Подросток сидел за столом покойного отца, с пером в руках, изучая годовой отчет компании.

Левый рукав старомодного сюртука деда был аккуратно подшит, в правой руке зажата сигара, седые волосы тщательно причесаны. Пахло от него привычно, уютно, сандалом и парикмахерской помадой. Дед, на девятом десятке, поднимался на рассвете. Он каждый день ездил в контору, а на выходных сидел с Люси, слушая ее лекции, как называл их Мартин, о химии. Петя, невольно, подумал:

- Хотел бы я таким быть, в его годы. Он сказал, что правнуков дождется..., - оставалось две недели до венчания Грегори и Джейн. Петя усмехнулся: