Вельяминовы. Начало пути. Книга 1

— Да, — Марфа сложила листок и протянула матери. — Вот, дописала.

— Хорошо, — рассеянно отозвалась та. — Сбегай в порт, надо передать записку на «Клариссу».

— Степе?

— Нет, капитану Джеймсу. Герр Штейн велел передать, что лекарства готовы. — Феодосия запечатала записку воском и отдала дочери. — Беги, а то опоздаешь.

Когда внизу хлопнула входная дверь, женщина прошептала: «Прости, Господи». За окном заморосил мелкий осенний дождь.

Феодосия сидела за большим аптечным столом, и смотрела на струйки воды, стекающие по окну.

— Тео, — он стоял, как тогда, прислонившись к косяку двери.

— Герр Штейн приболел. — Феодосия не обернулась. — Снадобья ваши все собраны и запечатаны, забирайте.

— Тео. — Он подошел ближе. На его черных волосах блестели капли воды. — Больше всего на свете я хотел бы забрать тебя с собой. — Маккей накрыл ее пальцы ладонью и Феодосия смятенно подумала, что еще одно движение, и ее мир разлетится вдребезги.

— Тебя и Марту. Если бы я мог, я бы увез тебя на север, и вы бы ждали меня с моря, и у нас были бы еще дети. Если бы я мог, я бы прожил с тобой, сколько отмерено Господом и всю оставшуюся жизнь благодарил бы за Его милость. Я и забыл, Тео, как это бывает, когда хочешь чего-то, кроме мести.

— А ты вспомни. — Она не смела ни поднять глаз, ни прикоснуться к нему.

— Сначала я хотел только мстить. Теперь не хочу.

— Ты отомстил?

— О да, — Маккей недобро усмехнулся. — Только не знал я, что месть была впустую. А когда узнал, когда я нашел ее, то было поздно, убитых не воскресить.

— Где она? — Феодосия избегала его взгляда.

— Я долго искал. Собирал деньги для выкупа, ходил с контрабандистами, продавал секреты, лгал, убивал. Я нашел. Мне передали от нее записку: «У меня трое детей, я счастлива, забудь обо мне».

Феодосия схватилась рукой за горло, словно ей стало нечем дышать.

— А сын?

— Берберы напали на прибрежное селение, а потом поднялись к нашему дому. Александра убили на наших глазах.

— Что же с нами будет? — Она посмотрела в окно. Дождь усилился. Тяжелые мокрые ветви мотало на ветру.

— «Кларисса» отходит через два дня. Мне остались лишь воспоминания. Ни на что другое я не годен.

Когда стихли шаги за дверью, Феодосия взялась за перо.

«Как ты и велел, начали мы укладываться. Марфа по тебе скучает, и я тоже. Подождем, пока просохнут дороги, и тронемся в путь.

Анастасия Романовна приложила к груди младенца Федора. После смерти детей в колыбели, после гибели царевича Дмитрия сжалилась над ней Богородица, вот уже второго здорового сына принесла.

Трехлетний Иван игрался у ее ног.

— Маменька?

— Что тебе, сыночка?

— А когда Федя вырастет, мне надо будет с ним игрушками делиться? — Ваня прижал к себе новую забаву — расписного деревянного коня на колесиках.

— Конечно, Иванушка, вы же братья. Как ты на престол сядешь, Федя будет тебе во всем подмогой, а ты, как брат старший, должон о нем заботиться. — Анастасия передала уснувшего младенца мамке и притянула к себе старшего сына, взъерошив его темные волосы.

— Федька маленький такой, даже ходить не умеет. — Ваня угрюмо смотрел, как укладывают брата в колыбель.

— Ты, Ванюша, тоже не умел, — рассмеялась царица, — а потом как встал на ножки, не удержать тебя было.

Мальчик вдруг вывернулся из материнских рук и бросился к двери.

— Батюшка!

Иван подхватил наследника, подбросил вверх.

— Хорошо ли ты сегодня себя вел, Иване? Маменьку слушался?

— Слушался! — Царев отпрыск счастливо задрыгал в воздухе ногами — Я, как встал, помолился, и не баловал вовсе.

Иван Васильевич опустил ребенка на пол.

— Значит, заслужил ты подарок, глянь, что Матвей Федорович тебе принес.

Матвей Вельяминов выступил из-за государевой спины, опустился на одно колено и протянул ребенку маленькую сабельку. Рукоятка была украшена драгоценными камнями.

— Настоящая? — Детские глаза загорелись.

— А ты из ножен-то ее достань, Ванюша, — усмехнулся царь.

Мальчик осторожно вытащил клинок и завертел им над головой.

— Не поранься, Ванечка, — встрепенулась Анастасия.

— Попрощайся с матушкой, Ванюша, мы сейчас верхами поедем. На соколиную охоту хочешь? Матвей Федорович решил порадовать нас.

— Ур-р-а! Хочу! — Мальчик подбежал к матери, смешно уткнулся ей в складки платья.

Иван Васильевич склонился над колыбелью и любовно всмотрелся в спящего младенца.

— Растет, храни его пресвятая Богородица, — перекрестилась царица.

— Молока-то хватает у тебя? — Царь, не обращая внимания на стоявшего в дверях Матвея, пощупал грудь Анастасии. — Ты смотри, ежели что, не молчи, баб кормящих достанет, дело это простое.

— Да вроде наедается.

— Вечером жди, а пока вот, держи. — Он вытащил из кармана нить крупного жемчуга.

Царица склонила голову, ожидая, пока он обовьет бусы вокруг ее шеи.

— Благодарю, государь. — Она прижалась губами к мужниной руке. Царь раздул ноздри, вдыхая идущий от ее кожи аромат. — Кнута заждалась, небось, Настасья? — шепнул он. — Окромя жемчугов этих, чтобы ничего более на тебе не было, слышишь?