Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

— А, — Полли подняла бровь. «Ну, так я их засолю. Совсем свежие, — она наклонилась и понюхала чешую.

— Да выпрямись ты побыстрее, — подумал Кинтейл. «А если выпрямится — там грудь будет видно. И так уже не знаешь, куда деваться».

Женщина поправила чепец и, улыбаясь, сказала: «А вы опять покраснели».

— Жарко, — он отвел глаза в сторону и, позвав собак, вышел.

Полли засыпала ячмень в суп и принесла из кладовой соли. «Опять жарко, значит, — протянула она, разделывая рыбу. «Ну, лорд Кинтейл, это вы еще настоящей жары не пробовали. Но попробуете, обещаю».

— Очень хороший суп, — изумленно заметил мужчина, подняв голову. Полли забрала у него пустую миску и, наклонив горшок, вылила в нее остатки густого варева. «Ешьте, — она отрезала себе кусок соленой рыбы, и, поднявшись, велев: «Не вставайте», сняла с очага противень с овсяной лепешкой.

Лорд Кинтейл разрезал ее на куски кинжалом, и, покосившись на Полли, забрал себе половину. Он выскреб миску до дна и, оглянувшись на очаг, почти жалобно сказал: «Кажется, мясо уже готово».

Собаки, лежавшие под столом, забеспокоились, и Полли рассмеялась: «Без костей не останетесь».

Она наклонилась над плечом шотландца, и, положив румяную, горячую оленину на оловянную тарелку, на мгновение замерла. От него пахло свежим ветром и озерной водой.

— Гонца я отправил, — тихо сказал мужчина, не поднимая головы, смотря на стол. «Так что дня через три-четыре уже и домой поедете, леди Говард».

Полли разлила мед по кружкам, и, подперев подбородок рукой, присев, сказала: «Ну, а пока я не уехала, развлекайте меня, лорд Кинтейл. Расскажите мне про свои родные края».

Голубые глаза на мгновение погрустнели.

— Там очень красиво, — тихо сказал мужчина. «Мой замок, Эйлин-Донан, тоже на острове стоит, только от берега к нему ведет мост. Ну, — он вдруг усмехнулся, — его поднять можно, конечно. А вокруг, леди Говард, только горы. Водопады, ущелья, леса. Летом цветет вереск, и тогда склоны гор становятся розовато-лиловыми. Из него мед очень вкусный, мы его в лесах собираем. И море рядом, наши озера соленые, это морские заливы. В горах кабаны живут, волки, олени, — он вздохнул, — ну да там, дома, сейчас уже зима почти, как раз самая охота».

— А что вы зимой делаете, ну, кроме охоты? — она все сидела, глядя на него.

— Раньше, в старые времена, — Кеннет рассмеялся, — у нас барды были, певцы. Жили в замках, они много сказаний знали, и песен. У нас, там, — он махнул рукой на север, — есть арфа. Да на ней уже играть никто не умеет. А вот легенды я помню, хотите, расскажу?

— У камина, там уютнее — Полли поднялась, и быстро убрав со стола, спросила: «А в вашей фляге еще что-нибудь осталось?»

— А что, леди Говард, вам понравилось? — изумленно спросил мужчина. «На юге же такое не пьют, морщатся».

— Ну отчего же, — женщина посмотрела на него через плечо, — очень понравилось, лорд Кинтейл. Так в осеннем лесу пахнет.

Она мимолетно улыбнулась, и стала подниматься наверх.

Кеннет посмотрел на волкодавов, и сказал им: «Скоро и мы на север отправимся. Потерпите еще немного».

Он потрепал собак по головам и, пробормотав что-то, тяжело вздохнув — пошел вслед за Полли.

— Так вот, — Кеннет, отхлебнув из фляги, передал ее Полли, — женщина сидела в кресле, накрыв ноги волчьей шкурой, — жило в старые времена трое братьев. Отправились они рыбачить в нашем заливе, и встретили тюленей. А те скинули свои шкуры, обернулись тремя прекрасными девушками, и стали танцевать перед рыбаками на воде, в лунном свете.

Братья шкуры припрятали, потому что хотели взять их в жены. Однако самый младший брат, увидев, как его жена плачет, потому что скучает по своей семье — шкуру ей вернул.

— И дальше что было? — тихо спросила Полли, глядя на него.

— Отец девушек, морской царь, в благодарность за это, разрешил своему младшему зятю навещать его жену, — Кеннет посмотрел на жаркий огонь в камине и принял от нее флягу с виски, — каждую девятую ночь.

— А другие братья? — поинтересовалась Полли.

— У среднего жена нашла свою шкуру и сбежала — обратно в море, к своему народу, так они и не виделись больше. А старший — Кеннет помолчал, — решил сжечь шкуру своей жены, ну, чтобы навсегда оставить ее на земле. А та увидела костер, бросилась туда, ну, чтобы шкуру спасти — и сама сгорела.

— Младший был самый умный, — Полли улыбнулась. «Спасибо, лорд Кеннет. Вы хорошо рассказываете».

Мужчина отхлебнул из фляги. «Я, леди Говард, всегда думал — появятся дети, как раз и легенды пригодятся. Я много знаю, от родителей своих».

— Мы с моей сестрой, Мэри, — двойняшки, — задумчиво сказала женщина. «Ну, то есть, мы с ней в одну ночь на свет появились. Моя мама родами умерла, и мать Мэри меня выкормила и воспитала. А отец мой, — Полли вздохнула, — все думали, что он погиб, мы с ним только недавно встретились. Так вот, у меня отчим был, — очень, очень хороший человек. Он молодым умер, тридцати шести лет всего. И я помню, как он умирал, нам с Мэри пять лет было. Мы на его кровати сидели, и сказки ему рассказывали, мы тоже много знали. А у вас нет детей, лорд Кинтейл?»