Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

Выше Мирьям, наверное. Сколько же ей лет. Пятнадцать в декабре было, точно. Совсем ребенок еще».

Белла окинула взглядом персидские ковры, кедровые, резные сундуки вдоль стен, изящные комоды итальянской работы, и, услышала низкий, обеспокоенный, мужской голос: «Питер, что там? Тео только услышала «Дэниел», и сразу убежала — ее не остановить было».

— А вы, — сказала Белла, подняв голову, — мой дедушка, адмирал де ла Марк. Вы дружили с моим отцом. А еще вы — глава морских гезов, мне капитан Питер Хейн рассказывал, я у него юнгой плавала. Я Белла Кроу, на морях меня Вороненком звали.

Виллем посмотрел на высокого, изящного подростка в темных бриджах, высоких сапогах, коротко стриженого, и вместо ответа, ласково сняв с нее плащ, сказал: «Добро пожаловать домой, Вороненок».

Белла прошла в столовую первой и протянула руку поднявшемуся ей навстречу, невысокому, белокурому мужчине: «Вы моя тетя, миссис Мэри Кроу. Я — Белла, дочь вашей сестры, Тео».

— Миссис Мэри Гудзон, — улыбаясь, поправила ее женщина. «Я замужем за капитаном Генри Гудзоном, он в северных морях ходил, вряд ли ты о нем слышала. А это твоя кузина, моя дочь, Энни — светловолосая девочка в простом, сером платье, крепко пожала руку Белле, и сказала: «Рада знакомству!»

— Моя жена, твоя тетя, Рэйчел, — Питер подтолкнул племянницу к столу и сказал: «Ты садись, мы только начали завтракать. А это наша домоправительница, мистрис Доусон, и акушерка, миссис Стэнли..

— Мне рожать скоро, — покраснев, сказала Рэйчел.

— T'u eres de Espa~na? — поинтересовалась Белла, устраиваясь за столом. «Хотя нет, слышу, из Нового Света».

— Yo soy de M'exico, — радостно ответила Рэйчел. «Has estado en M'exico?»

— En tres meses yo estaba cantando en una taberna en el puerto de Veracruz, — безмятежно отозвалась Белла, принимаясь за бекон и жареный хлеб.

— Тут не все знают испанский — со значением сказал Питер.

— Ой, простите, — Белла обвела глазами стол: «Я сказала, что три месяца пела в таверне, в Веракрусе, за стол и кров. Мне тогда девять лет было. А потом меня юнгой взяли, — она улыбнулась и мистрис Доусон, налив девушке сидра, проговорила: «Миссис Стэнли, как вам кажется, наверное, надо горшок с очага снимать?»

— Да, да, — торопливо поднялась акушерка, — пойдемте, помогу вам, он тяжелый.

— Что за горшок? — недоуменно пробормотала Энни и тут же спросила у кузины: «А куда ты плавала?»

— Вокруг Южной Америки, — Белла стала загибать пальцы, — в Африку, в Занзибар — меня там туземцы стрелой ранили, в Карибском море, и еще мы с Дэниелом и капитаном Энрикесом были на тех островах, где моя сестричка маленькая похоронена. Это далеко на юге.

— Энрикесом с барка «Виктория»? — недоуменно пробормотала Мэри. «Но его, же потопил Питер Лав!»

— Puta madre! — сочно выругалась Белла, и, поймав взгляд Виллема, сказала: «Простите!

Потопил, и даже хотел нас повесить. Дэниел его ранил, и мы сбежали, ну да там недалеко от земли было, доплыли. Но я с ним еще расквитаюсь, с Лавом, обещаю вам».

— Уже не надо, — ласково сказал Питер, накладывая племяннице сыра. «У тебя есть еще одна тетя, Полли…

— Мне Дэниел о ней рассказывал, да, — кивнула девушка.

— Так вот, — прервал пасынка адмирал, — ее муж, сэр Кеннет Маккензи, поймал этого Питера Лава и вздернул на виселице, в Эдинбурге.

— Надеюсь, он сгорит в аду, Питер Лав, — сладко сказала Белла и адмирал заметил: «А ты неплохо говоришь по-английски».

— Дэниел со мной занимался, — объяснила Белла, облизав длинные пальцы. Питер увидел сияние изумруда и невзначай спросил: «А где ваш багаж?»

— Нет никакого багажа, — вздохнула Белла, — все Лав себе прикарманил, и золото мое, и шкатулку. Только одежда у нас осталась и оружие. Ну и с тех островов мы кое-что привезли, разумеется, — он отпила сидра из серебряного стакана. «Прах моей сестры, — добавила Белла, оглядывая стол зелеными, спокойными глазами.

— Господи, — мистрис Доусон перекрестилась, — одно лицо ведь, миссис Стэнли. Как у Мирьям.

Только глаза как у миссис Тео покойницы — изумрудные.

— И не говорите, — акушерка посмотрела в чуть приоткрытую дверь кухни, — аж мурашки по коже. И волосы его, и повадки, ну да я его встретила, как ему за тридцать было, а вы-то его молодым помните.

— А как же, — мистрис Доусон покачала одетой в шерстяной чепец головой. «Ну да он всегда красавец был, сэр Стивен, я-то его видела, когда ему чуть за двадцать было. Господи, глаз ведь не отвести, какая хорошенькая, миссис Стэнли. И языки знает, и смотрите, пистолеты у нее, как у миссис Мэри. Жаль вот только мальчики-то сестру уже не увидят, и оба ведь бездетными умерли, — женщина перекрестилась, и миссис Стэнли ласково сказала: «Ну, мистрис Доусон, они теперь мисс Беллу никуда от себя не отпустят, помяните мое слово».

Серые глаза экономки внезапно усмехнулись: «Эх, миссис Стэнли, да разве ее отец когда-нибудь, у кого-нибудь разрешения спрашивал — что ему делать? Так же и мисс Белла, вот увидите».