Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

— Не надо, — раздался звонкий голос, и Марфа, подхватив широкое, утреннее платье светлого бархата, побежала к воротам.

— Шестьдесят три, — вдруг подумала Мэри, и шепнула дочери: «Это бабушка твоя, Марта».

— Баба! — девочка заворочалась на руках у Мэри и потребовала: «Сама!»

— Ты же моя сладкая, — Марфа опустилась на колени и раскрыла объятья. «Ну, иди, иди к бабушке, счастье мое».

Девочка быстро заковыляла к ней, и Марфа, оправив на ней бархатное платьице, на мгновенье застыла, прижавшись щекой к мягкой щечке ребенка.

— И верно, — Волк шепнул Мэри, — одно лицо, матушка твоя в детстве, наверное, такая же была.

Тунерк вдруг звонко залаял и от высоких, парадных дверей раздался недовольный голос:

«Что там за собака у нас появилась, мистрис Мак-Дугал? Вечером не было».

— Питер, — Мэри улыбнулась. «Братик! Мы вернулись!»

Он рассмеялся и сказал: «Да уж весь дом услышал, дорогие мои. Ну, не надо тут мерзнуть, на кухне уже очаги горят, я как раз завтракать собирался».

— Пять утра, — подумал Волк. «Ну да, впрочем, он ведь в шесть — уже на складах».

— Идите, идите, — махнула рукой Марфа, подняв внучку, — мы за вами. Она взяла дочь за руку, и, задержав ее, спросила: «Когда?».

— Тем декабрем, — Мэри помрачнела, и погладила дочь по голове. «Марте месяц как раз исполнился».

— А ты, я смотрю, в платье, — Марфа зорко взглянула на дочь и чуть улыбнулась.

— И ничего особенного, — сердито отозвалась Мэри, забирая ребенка. «Я и раньше платья носила, помните же».

Марфа поцеловала дочь в щеку: «Это тебе особенно идет, вот и все».

Женщина покраснела, и, пробормотав что-то — поднялась по ступенькам.

Марфа увидела, как Волк, наклонившись, что-то говорит Мэри, и, оказавшись рядом с ним, поднявшись на цыпочки, шепнула: «Ты, пока плавал, у тебя еще двое внуков родилось — у Дэниела сын, а у Марты дочка. Поздравляю, дедушка».

— С вами, — распахивая перед ней дверь, ответил Волк, — мне все равно не тягаться, Марфа Федоровна. Он оглядел увешанные шпалерами стены, и сказал: «Мы вам три шкуры белых медведей привезли, бивень нарвала, и еще всякую резьбу по кости, адмиралу понравится. А я смотрю, — он коснулся медного, чеканного блюда, — это из Марокко».

— Мы там, на охоту ездили, в пустыню, с гепардами, — раздался детский голос сверху. «Папа, милый, ты вернулся!»

Стивен, — босиком, в одной рубашке и бриджах, сбежал по лестнице и бросившись к отцу, прижавшись к нему, шепнул: «Я так скучал, так скучал!. Пойдем, — он потянул отца за руку, — я тебе все расскажу, а ты мне — про север.

— Только сначала поднимись в детскую и надень сапоги, — строго сказала Марфа, — пол на кухне каменный, холодный.

— Я сейчас, — горячо пообещал подросток, и Волк, проводив его глазами, вздохнул:

«Вытянулся-то как».

— Так есть в кого, — Марфа качнула головой и вдруг сказала: «Ты с ним поговори-то, насчет Мэри, он мальчик хороший, поймет».

— Марфа Федоровна! — изумленно сказал Волк. «Как вы…»

— Мне очки нужны, чтобы бумаги читать, — усмехнулась женщина, — а лица людские, Михайло Данилович, — это я и без очков разбираю. Опять же, — она подняла бровь, — платье на ней.

— А что платье? — мужчина почувствовал, что краснеет.

— Ничего, — пожала плечами Марфа, заворачивая под лестницу, — красивое платье, видно — кто его выбирал, тот изящные вещи любит, со вкусом человек.

— Мэри и сама…, - пробурчал Волк и пошел вслед за ней на кухню, откуда уже тянуло жареным беконом и кофе.

Джон Гудзон взял поднос и сказал: «Я тогда Энни его отнесу, посижу с ней, а потом к акушерке пойду, бабушка, сейчас же рано еще?»

— Рано, — согласилась Марфа, — и за лицензией — тоже рано ехать, канцелярия епископа в десять открывается, а то и позже. Но ты не волнуйся, — она подмигнула Волку, — мистер Майкл с тобой туда отправится, да?

Волк взял под столом маленькую, сильную руку Мэри, и ответил, глядя в изумрудные глаза тещи: «Конечно».

— А вообще, — вмешался Питер, дожевывая бекон, вытирая губы шелковой салфеткой, — раз у нас пэр Англии в родственниках, можно было бы его попросить устроить особую лицензию, он все равно уже встал, наверняка, а если еще спит — то Констанца его скоро разбудит.

— Пэр Англии? — недоуменно спросил юноша.

— Кузина твоей Энни, леди Белла Холланд, — объяснил Питер, — замужем за герцогом Экзетером. У них кстати, — он повернулся к сидящим за столом, — тоже двойня родилась.

Только девочки, — Питер лукаво улыбнулся, — у меня-то мальчики.

— Да кто бы сомневался, — смешливо сказал Николас на ухо Констанце, и громко заметил: «Но ведь он уже женат, Питер».

— Это ничему не мешает, лицензию ему выпишут, — мужчина встал, и, допивая на ходу кофе, попросил: «Матушка, вы тогда займитесь деньгами Джона, мне надо бежать, у меня три контракта сегодня обсуждаются».

— Хорошо, милый, — Марфа вздохнула. Она погладила по голове прикорнувшего на плече у отца Джордана, и сказала: «Одно лицо, милая, как будто на отца твоего смотрю».

Констанца улыбнулась, и, покачала на коленях старшего сына: «А это Питер. Питер Вулф».