Вельяминовы. Век открытий. Книга 1

-Твой будущий тесть, - раздался у него за спиной смешливый голос Питера Кроу. Кузен чиркнул спичкой. Он был ниже Пьетро  на две головы, легкий, изящный. Закурив виргинскую папиросу, Питер устало сказал: «Придется мне ехать в Берлин, судя по всему. Надеюсь, хотя бы там революции не случится. Интересно, - Питер помолчал, - наш кузен Мишель, так в тюрьме и сидит, или уже где-то на баррикадах?»

-На баррикадах, - Пьетро хмуро оглянулся, - я больше, чем уверен. Впрочем, в газетах такого не напечатают. А насчет тестя,  через мой труп, как говорится. Я собираюсь жениться только по любви.

Мужчины медленно пошли  к Мэйферу. Питер, выпустил кольца ароматного дыма: «Я тоже, дорогой мой. Мне двадцать семь, мы ровесники, а что-то этой самой любви, как не было, так и нет. Подожди, - он остановился, - маме цветов куплю».

Лоток был уставлен деревянными ящиками со свежими розами, маргаритками, фиалками. Пахло весной, чем-то влажным, сладким. Пьетро выбрал букет нарциссов. Расплатившись, священник сказал: «Если не встречу никого, уеду миссионером в Индию, вместе с тобой».

-Твоя мама…, - начал Питер. Кузен, яростно, проговорил: «Мне тридцать скоро! Аарон в моем возрасте взвалил на себя целый приход бедняков и два приюта. Они, конечно, под королевским покровительством, но это же, только деньги, Питер! С детьми говорить надо, утешать их…, И семья у него  была, - Пьетро сжал зубы.

-Если бы у меня появилась такая жена, как Мэри, я бы больше ничего не желал, - присвистнул Питер. «Разве в Лондоне, - поинтересовался он, -  бедняков недостает? Весь Уайтчепел к твоим услугам. Наши мамы что-то там делают, благотворительностью занимаются…»

Пьетро поднял голову и посмотрел на бледные, апрельские звезды. Два года назад, в Лидсе, Аарон, затянувшись своей короткой трубкой, усмехнулся: «Знаешь, милый, я в свое время много с его преосвященством ван Милдером разговаривал…,  И он мне сказал, что священник, как и любой человек, судится не по речам, а по делам своим». Он потянулся и потрепал Пьетро по плечу: «Не мучайся. В Мэйфере тоже нужно слово Божье».

-Здесь нужнее, - Пьетро указал на серый, фабричный дым над кирпичными трубами заводов.

Аарон пожал плечами и почесал свои рыжие, курчавые, с чуть заметиной сединой, волосы. «Вакансии у нас, на севере, всегда открыты. Я скоро капелланом стану, в армии. Приезжай, бери мой приход. Мы только рады будем».

-А я вместо этого, - горько подумал Пьетро, - до сих пор сижу в Лондоне, езжу в гости, и выступаю на благотворительных базарах.

-Ты прав, Питер, - вслух, сказал он. «Хотя в Уайтчепеле и свои церкви есть, но можно попросить епископа о переводе. Туда не особо рвутся. И мама не будет волноваться, я все-таки рядом».

Он шел, вдыхая аромат роз, что купил Питер, и вспоминал, как отец привез его в Италию. Пьетро тогда было семнадцать, он только закончил Итон. Они бродили по Риму и Флоренции, любовались фресками, отец рассказывал ему об архитектуре. Потом  Франческо, смешливо подмигнул: «Когда я здесь жил, я в католических церквях молился, других-то нет. Хочешь?»

Там было спокойно, тихо. Пьетро, опустился на колени перед распятием: «Они такие же христиане, как и мы. Тем более, им сейчас в Англии даже в парламент разрешили избираться. Какая разница - католик, англиканин?»

Отец стоял, рассматривая статую работы Мадерно. Они были в церкви Святой Сесилии, в Трастевере. Пьетро, выйдя на площадь, заметил, как блестят его глаза. Франческо долго молчал, подставив лицо летнему солнцу: «Наша семья отсюда, из Италии, хоть и давно это было. И бабушка твоя  итальянка».

Когда Пьетро был ребенком, бабушка Мадлен брала его на мессу, рано утром, в воскресенье. Она молилась в часовне при посольстве Королевства Сардинии. Католических церквей в Мэйфере не было. Пьетро помнил запах ладана, медленную, убаюкивающую латынь священника. Они с бабушкой подходили к причастию. Потом они всегда шли в кондитерскую на Риджент-стрит и пили там чай с пирожными. Бабушка рассказывала ему, как она жила в монастыре, в Бретани, еще до революции. Пьетро, как-то раз, задумчиво проговорил: «Англикане тоже могут быть монахами, бабушка».

Мадлен ласково погладила его темные кудри. «Хватит и того, что ты хочешь стать священником, милый».

-Рэйчел права оказалась, - подумала тогда Мадлен, глядя на внука. «Вроде и не воспитывали его так, а все равно, в пять лет заявил, что будет служить церкви. Господь выбрал себе этого ребенка. Пусть только счастлив будет, пожалуйста».

-В общем, я решил, - заметил Пьетро, когда они уже пересекали Ганновер-сквер. «После Пасхи переселяюсь в Уайтчепел. Граф Карисфорт пусть за кого-нибудь другого своих дочек сватает».

Питер Кроу расхохотался и постучал бронзовым молотком в парадные двери особняка. Над ними, в свете луны, блестела эмблема, две сплетенные буквы К и летящий, раскинувший крылья ворон.