Вельяминовы. Век открытий. Книга 1

В своей спальне он переоделся, достав из саквояжа  штаны и суконную куртку рабочего. «Слуги спать пошли, - пробормотал Тед, - никого этим нарядом не удивлю, - он повесил в шкап кедрового дерева траурный, тонкой английской шерсти сюртук.

Юноша засунул  в карман куртки  оловянный портсигар, и спички. Стараясь даже дышать как можно тише, Тед вышел в коридор.

Она, конечно, высунула свой любопытный нос наружу. «Спать иди, - покровительственно велел Тед младшей сестре, - у тебя глаза слипаются. Я погуляю, и вернусь».

-А почему в обносках? - удивилась Бет. Она  куталась в кашемировую, отделанную кружевами шаль. Черные косы падали на прикрытые бархатным халатом плечи.

-Здесь деревня, - Тед поднял бровь, - а не Бикон-хилл. Щеголять не перед кем. Спать, - он щелкнул ее по лбу. Бет подмигнула ему: «Мисс Голденберг, из Нью-Йорка, сегодня, за обедом, в тебе чуть дырку не проглядела. Правда, тетя Батшева ей сразу сказала, что ты не еврей».

Тед рассмеялся, и развернул ее в сторону спальни: «Маленьким девочкам пора в постель».

Он спустился в сад и  открыл кованую калитку: «Нельзя. Что я буду за аболиционист с белой женой? Как будто своей расы стыжусь. Папа даже в Париже постарался, и цветную девушку нашел. Тем более, - Тед остановился и закурил, - мне только двадцать три. Торопиться некуда».

Юноша на ощупь надорвал карман куртки. Записка была там, короткая, вложенная в чистый, без адреса, конверт.

-Фредерик, Фредерик, - пробормотал Тед, - как тебя убедить, что борьба за права цветных не должна ограничиваться речами на собраниях и статьями в газетах? 

Он вспомнил ночь в Спрингфилде, год назад. После выступления Дугласа в местной церкви, они сидели втроем на ферме у Джона Брауна. В саду трещали сверчки, с полей пахло свежескошенной травой. Наверху, в небе  Массачусетса, сияли крупные, летние звезды.

Браун затянулся короткой, простой трубкой. Он хмуро сказал, почесав покрытую темной щетиной щеку: «Никакого другого пути, кроме военного, я не вижу. Надо собирать силы для вооруженного восстания, а пока устраивать акты, - он поискал слово, - устрашения. На юге и на западе, в новых штатах. Рабовладельцы, а также их подпевалы, - он жестко усмехнулся, - поймут, что мы не шутим».

Дуглас долго молчал. Отпив пива, он посмотрел куда-то вдаль: «Когда я был в Ирландии, мне мистер О’Коннел объяснял, что восстаниями ничего не добьешься, Джон. У них, - Дуглас махнул рукой на восток, - тоже, знаете, много горячих голов. Надо действовать законными способами. Католики, во главе с О’Коннелом дождались того, что они теперь могут избираться в парламент.  О’Коннел первый католический мэр Дублина, за двести лет...»

-Ты католиков с нами не равняй, Фредерик, - ядовито заметил Тед, - они не рабы, и рабами не были. Ты, видимо, забыл, как тебя в детстве кнутом били. Забыл, что твою мать на аукционе продали, и больше вы с ней не виделись. Забыл, как тебя чуть не линчевали в Индиане, - он указал на сломанные, криво сросшиеся пальцы на левой руке Дугласа.

Дуглас покачал головой: «Ничего вы не добьетесь тем, что будете убивать рабовладельцев. Весь юг не убьешь».

-Если понадобится, - спокойно ответил Джон Браун, выбивая трубку, - мы вырежем всех белых от Виргинии до Флориды. Фредерик. Разорим юг, и заселим его свободными людьми. Отсюда, с севера. Ради уничтожения рабства мы ни перед чем не остановимся.

Тед шел по деревенской дороге, затягиваясь папиросой: «Мисс Голденберг. Тетя Батшева ей сказала, что я не еврей. Больше ничего, наверняка. Горовицы никогда не говорят, что мы цветные. По нам этого не видно, а у дяди Натана половина деловых партнеров с юга, рабовладельцы. Если бы они знали, с кем едят за одним столом...»

Тед до сих пор помнил, как три года назад они с отцом стояли на перроне вокзала в Нью-Йорке, ожидая поезда на север. Неподалеку он заметил хорошенькую девушку, лет шестнадцати, с родителями. Она все искоса посматривала на Теда, краснея, накручивая на палец белокурый локон.

Подошел поезд.  Девушка, увидев надпись «Для цветных», на вагоне, куда садились Тед с отцом, брезгливо  отвернулась.

Тед быстро дошел до нужной ему фермы, в двух милях на восток от Ньюпорта. Постучав в простую дверь, он улыбнулся хозяину. «Здравствуйте, - сказал Тед, - я Сержант. Вас должны были известить».

Пожилой мужчина, белый, погладил седоватую бороду. Пропустив Теда в скромно обставленную гостиную, без распятия, с Библией и книгами Джорджа Фокса на столе, квакер извинился: «Не обессудьте, Сержант, придется в подпол спуститься. У нас  хоть и безопасно, но,  все равно, осторожность не помешает». Внизу, при свете свечей, Тед увидел еще пятерых мужчин. Трое были белыми, двое неграми.

Они обменялись рукопожатиями. Тед, вытащив конверт, передал его хозяину фермы: «Лично вам, господа, из Спрингфилда, от мистера Джона Брауна. Пришло время действовать». Хозяин фермы только усмехнулся. Подозвав Теда,  квакер ловко открыл тайник в половицах. Там были сложены ружья и пистолеты.

-Очень хорошо, - протянул Тед. «Вам, должно быть, прислали список, из Провиденса».