Вельяминовы – Время Бури. Книга первая

– Я вашему секретарю велел еще две чашки кофе принести. Голова болит, – Черчилль помолчал, – погода меняется. Бабье лето закончилось, – он, неожиданно легко, опустился в кресло.

Юджиния еще никогда не разговаривала наедине с хорошим другом герцога, бывшим членом кабинета министров, а ныне просто депутатом парламента. В бытность Черчилля министром внутренних дел он отдавал приказы о подавлении демонстраций суфражисток, в которых участвовала тогда еще мисс Юджиния Кроу.

Он пил кофе, покуривая сигару:

– У вас подбородок вашей бабушки, леди Кроу. Я имел честь ее знать, когда она еще, так сказать, в отставку не ушла. Вы в то время с плакатами разгуливали, добиваясь предоставления женщинам избирательного права. Ее подбородком железо можно было резать, вашим тоже. Вы сегодня хорошо держались, в Палате, – он стряхнул пепел.

Юджиния вскинула подбородок:

– Добивались, и добились, сэр Уинстон. Вы у меня хотели что-то спросить? – он покачал головой:

– В общем, нет. Считайте, что я пришел сказать вам комплимент, леди Кроу.

У двери Черчилль оглянулся:

– Вам и вашей семье. Вы четыреста лет служите Британии, и, я уверен, будете делать это и дальше.

Он обвел рукой кабинет:

– Здесь, на ваших заводах, и даже, – Черчилль повернул бронзовую ручку, – на континенте, – серые глаза потеплели:

– Мы этого не забудем, обещаю.

Черчилль тихо вышел, Юджиния оперлась на стол:

– Он знает. Джон говорил, что три человека знают, кроме меня, самого Джона и Джованни. Даже король ничего не подозревает. Так безопасней…, – по Лондону ходили слухи, что миссис Симпсон, предполагаемая жена короля, близка с новым послом нацистской Германии, Иоахимом фон Риббентропом. Юджиния присела на край стола: «Знает. Он пришел, чтобы поддержать меня».

Возвращаясь в кабинет, он думал, что политика умиротворения Гитлера, ведущаяся премьер-министром, рано или поздно покажет полную непригодность. Он понимал, что Британии придется выбирать между бесчестием сделки с нацистами, и войной, и она, скорее всего, выберет бесчестие. Остановившись у окна, он посмотрел на серую Темзу:

– То есть войну. Другого не случится.

Вода вздувалась под сильным ветром с востока, по мосту тек поток автомобилей, над Темзой кружились чайки. Черчилль знал, что Британия не была готова к войне:

– Надо готовиться, – разозлился он, – правильно Джон говорил. Вооружать авиацию, менять истребители, заниматься военным флотом. Когда я стану премьер-министром, – решил Черчилль, – я ее заберу в кабинет. Возьмет на себя промышленность, она отлично разбирается в производстве. Сын ее, наверняка, в армию захочет пойти, но я его не отпущу. Пусть управляет концерном. Нам понадобится сталь, много…, – он вздохнул:

– Если он доживет до войны.

Черчилль слышал, как депутаты осторожно обходят его по дуге, стараясь даже не дышать. Он еще немного постоял, и пошел к себе.

За обедом, на Ганновер-сквер, Юджиния упомянула о визите Черчилля. Джон усмехнулся:

– Он хотел на тебя поближе посмотреть. Должно быть, какие-то планы строит, на будущее…, – Юджиния оглядела отделанную каррарским мрамором столовую: «Джованни совсем один остается, надо ему помочь».

– Поможем, – согласился герцог, помахав телеграммой, что Юджиния принесла из палаты:

– Поедем в Harrods, выберем подарки. Скоро и мы с тобой, – он взял ее руку, – внуков дождемся, – они говорили свободно, герцог ручался за особняк. Юджиния сначала стеснялась приходить сюда. В особой комнате, на первом этаже круглосуточно дежурили охранники. Джон поднял бровь:

– На шестом десятке мне неудобно пользоваться нашим традиционным способом ухаживания, то есть люком в крыше. Люди у меня проверенные, никаких слухов не пойдет.

В кабинете герцога, над камином, висел: «Подвиг сэра Стивена Кроу в порту Картахены». Они разожгли огонь. Погода, действительно, менялась, вечер был сырым. Юджиния, посмотрела на золотистые искорки в бокале портвейна:

– Стивен на него похож, – она кивнула на портрет, – лицо упрямое. Зачем он отпуск взял, ты мне говорил? – герцог погладил теплый шелк платья на плече:

– Должно быть, в Испанию отправился, с приятелями, – отозвался он:

– Такого им никто запретить не может. Решили провести отпуск на юге…, – Юджиния прижалась головой к его груди:

– Кровь Ворона. Впрочем, и у нас она имеется, и у Холландов. У всех, в общем…, – проводив сына в Кембридж, Джон велел ему держать глаза открытыми и сообщать обо всех подозрительных визитерах. По словам Маленького Джона, Тони уехала в Манчестер, писать статью о профсоюзах.

– Пройдет, – успокоил себя герцог, – это юношеское. Бабушка Полина курьером у Маркса подвизалась, по молодости лет. Тони получит диплом, встретит хорошего человека, выйдет замуж…, – дальше он старался не думать. Джон вообще, в последние дни, предпочитал думать только о делах. Канарейка готовилась к отлету. Они надеялись, что теперь получат, свежую информацию о планах японских военных.

– Давид работал в Маньчжурии, – вспомнил Джон, – однако он врач. Он с японской армией, должно быть, и не сталкивался.