Вельяминовы. За горизонт. Книга 1 (СИ)

– Сначала Гитлера, потом Сталина… – он потер ноющий болью висок, – быстро работают в госбезопасности. Я сижу на проспекте Сталина, в городе стоит статуя покойного вождя, то есть уже не стоит… – он коротко улыбнулся, – а портрет со стены исчез…

Патруль, в зеленых фуражках, остановил машину Авраама на полпути от городского парка к зданию радиостанции:

– Хорошо, что я решил сначала отыскать Шмуэля, – невесело подумал он, – а потом заехать за оружием, в комиссионку. Если бы у меня нашли пистолет, вряд ли бы я сейчас оставался над землей… – на конференции Авраам слышал разговоры о подвальной тюрьме на проспекте Андраши:

– Проспектом Сталина улицу никто не называл, – понял он, – а сейчас и вовсе, от статуи остались одни сапоги…

По окраинам площади у парка пылали перевернутые машины полиции и госбезопасности. Пробившись сквозь размахивающую трехцветными флагами толпу, Авраам прочел на гранитном постаменте яркие, с потеками алой краски, криво написанные буквы:

– Доктору Судакову. Симон уехал к радиостанции… – чертыхнувшись, Авраам развернулся:

– Зачем он в это полез? Хотя он только что после армии, парень молодой, горячий. Но Тупица его еще младше, а не ходит ни на какие митинги. Он прилежно репетирует, один или с Аделью… – заводя машину, Авраам напомнил себе, что Тупица всегда был осторожен:

– Как любой гений. Он знает, что ему надо беречь себя. Шмуэль тоже не лихая голова, как Иосиф, но иногда и он может переступить черту… – они с Эстер беспокоились за старшего пасынка. На египетской границе продолжались стычки, все говорили о неминуемой войне. Египет отказался выполнять решение ООН о пропуске израильского флота через Суэцкий канал:

– Даже не военные корабли, а торговые… – Авраам не сдержал зевок, – а в Кнессете заседает достаточно ястребов. Они спят и видят Израиль, вернувшийся к библейским границам, от Нила до Евфрата… – Авраам напечатал несколько статей в левой прессе, громящих такую позицию:

– У нас не хватит сил воевать со всем арабским миром, – настаивал он, – новые иммигранты еще живут в палаточных лагерях. Надо развивать страну, добиваться объединения Иерусалима, мирным путем… – Авраам проводил черту, как он говорил, когда речь шла о Стене Плача:

– Пусть Иерусалим станет городом под совместным управлением евреев и арабов, – замечал он, – на это я готов пойти. Я готов пойти на что угодно, только бы евреи смогли молиться у Стены, как веками делала моя семья…

Сидя в пропахшей дешевым табаком, голой комнатке, на проспекте Андраши, он подумал о старом доме Судаковых:

– Ционе он не нужен, она не вернется в Израиль, а ее дочь, тем более. Полина леди Холланд, аристократка, для чего ей Старый Город? У Шмуэля детей не будет, а Иосиф… – он усмехнулся, – он, как я, в последний раз посетил синагогу на своей бар-мицве. Меня и в синагогу не водили, у меня была светская бар-мицва, в столовой кибуца. То есть не в столовой, а тогда еще в палатке, с чтением «Капитала» и цитат из Теодора Герцля… – он почесал покрытый рыжей щетиной подбородок:

– Может быть, туда переедут Моше или Фрида. Фрида еще не знает, что она мамзер. Но рано говорить девочке о таком, ей всего одиннадцать лет… – дочь довольно бойко объяснялась на арабском языке. Год назад, на бар-мицве Аарона Горовица, она подружилась с Маленьким Джоном, своим ровесником:

– Герцог пропадал по рабочим делам, – хмыкнул Авраам, – Марта тоже с ним ездила, а детей взяли под опеку близнецы… – Иосиф и Шмуэль возили младших в Тель-Авив, на Мертвое море и на север:

– Джон дальновидный человек, он отправил сына учить арабский язык, – Авраам потянул из кармана куртки сигареты, – русский они в Лондоне все и так знают. Я по-русски умею только ругаться… – что-то ему подсказывало, что его умения скоро пригодятся.

Арестовала его, правда, венгерская госбезопасность. Авраам закурил:

– Не арестовала, если им верить, а задержала, до выяснения обстоятельств. Я, в конце концов, иностранный гражданин, машина взята напрокат, легально… – он понимал, что Эстер не покинет Будапешт, пока не отыщет его и Шмуэля:

– С нее станется пойти на баррикады и атаковать здание госбезопасности, – Авраам затянулся сигаретой, – однако она, сначала, отправит восвояси Цилу и детей… – он не ждал появления в Будапеште кого-то из семьи:

– Джон с Мартой могут прилететь в Вену. Монах тоже не усидит на месте, его жена здесь, но новости о восстании достигли запада только сегодня… – в парке Аврааму рассказали, что Симон, как венгры называли пасынка, работал в эфире подпольной радиостанции:

– Он и в армии встречался с журналистами, – вспомнил доктор Судаков, – не только навещал скорбящих. Он хорошо держится на публике. Даян предлагал ему дипломатическую карьеру, обещал, что его крещение останется личным делом… – пасынок был непреклонен:

– Но в Ватикане тоже нужны такие люди, – Авраам смотрел на запертую дверь, – если он доедет до Ватикана. Он иностранный гражданин, как и я, но если его поймают за микрофоном, с ним не станут церемониться…