Вельяминовы. За горизонт. Книга 2 (СИ)

– Ничего полезного в книжке нет, – хмыкнула девочка, – все равно, что лекции школьной медсестры. До венчания храните девственность, а после венчания Иисус и Святая Дева укажут, что надо делать. В синагоге говорят то же самое, только без Иисуса… – в Мон-Сен-Мартене, оплоте католицизма, в аптеках до сих пор не продавали, как выражалась медсестра, средств, потворствующих разврату. В Брюсселе Тиква тоже ничего такого не заметила:

– На витрины это не выставят, – подумала девочка, – но Аарону девятнадцать лет, он живет в Париже. Я уверена, что он все знает… – гораздо больше труда о католическом браке ей помог анатомический атлас дяди Эмиля, как Тиква называла отчима:

– Теперь я во всем разобралась, – она сунула в карман жакета леденцы, – хорошо, что у нас такие книги никто не запирает под замок, как в городской библиотеке. Ужасная косность, и это в космический век… – она надеялась, что не зарделась:

– И вообще, мы с Аароном любим друг друга. Когда любишь, все понятно… – Тиква выглянула в окно:

– Если я его увижу первым, у нас все сложится… – загадала девочка, – мы поженимся… – заметив на перроне знакомую фигуру, с букетами белых роз, Тиква первой вскочила с полки: «Приехали!».

Зашипел синеватый огонек газовой горелки. Маргарита, шевеля губами, склонилась над блокнотом:

– Два десятка яиц, салат, помидоры, курица… – она крикнула в сторону комнат:

– Пьер! Почем у вас курица… – кузен всунулся в дверь. Подросток смахнул налет штукатурки с растрепанных, белокурых волос:

– Вроде поменяли лампочки… – Пьер отряхнул руки, – не знаю, Маргарита, нам провизию на дом привозят… – пройдясь по прибранным консьержкой, мадам Дарю, комнатам, они обнаружили перегоревшую лампочку в спальне. Аарон немедленно сказал:

– Мы с Тиквой все равно собрались прогуляться… – девочка успела сменить скромное платье на американские джинсы, – мы заглянем в магазин на рынке… – за окном, на противоположной стороне улицы, шумели торговые ряды. Они унеслись по гулкой лестнице, Аарон успел крикнуть:

– Стремянка в кладовке, мы сейчас вернемся… – усмехнувшись, Маргарита сняла с огня чайник:

– Вернулись, кинули с порога лампочку и опять убежали. Но Тиква разумная девочка… – она зарумянилась, – и Аарон хороший юноша. Ничего такого у них не случится… – у нее с Джо тоже еще ничего не произошло:

– Мы целовались, в щеку, держались за руку, – сердце застучало, – даже после обручения он себе ничего не позволит, не такой он человек… – приезжая на каникулы в поселок, Маргарита вела прием в рудничной амбулатории. Почти все ее соученицы вышли замуж:

– У многих есть ребенок, у некоторых даже двое. Парни тоже женаты, например, Жюль… – она задумалась, – мамины ровесницы стали бабушками… – Маргарите было немного неловко идти на обед к дяде Мишелю и тете Лауре. Приглашение принес Пьер, явившийся в квартиру после лицея. Девушка побаивалась будущей свекрови:

– Джо очень любит мать. Тетя Лаура долго была с ним в разлуке, ей тяжело отпустить сына путешествовать… – после замужества Маргарита не собиралась сидеть в Европе. Деньги у девушки были. Она могла поступить в интернатуру в парижском госпитале, открыть свою практику:

– Не для того я получала диплом, не для того становилась эпидемиологом, – твердо сказала себе Маргарита, – папа бы обрадовался, что я пошла по его стопам… – приезжая в Амстердам, она всегда приходила в сад Кардозо, оставляя по традиции цветы у бронзовых табличек на ограде:

– Профессор Шмуэль Кардозо, профессор Давид Кардозо. Aliis inserviendo consumor, светя другим, сгораешь сам… – Маргарита навещала особняк, который она помнила с детства. В маленьком музее городской еврейской общины висел портрет отца. Такую же фотографию она увозила с собой. Профессор Кардозо опирался на перила набережной, надвинув шляпу на бровь:

– Папа выглядит, как звезда Голливуда, – весело подумала Маргарита, – но мне больше нравится снимок с мамой… – она бережно хранила довоенную книгу матери об эпидемиологах. Девчонки, Элиза с Розой, ахали, рассматривая старые фото из медицинских лагерей:

– Здесь я лежу, – показывала Маргарита на перевязь, – только я ничего не помню с тех времен, я была младенцем… – Пьер вымыл руки, она вручила парню список покупок:

– Потом прогуляетесь на рынок с Виллемом, – велела девушка, – обед почти готов, – она взялась за поварешку, – хорошо, что в кладовой нашлись картошка, лук, салями… – она сделала голландское рагу с колбасой. Пьер помялся:

– Меня бы дома покормили… – девушка отрезала:

– Поешь, тебе всего тринадцать лет. Вы с Виллемом намучались с лампочкой… – на рю Мобийон были четырехметровые потолки. Прислонившись к лазоревой плитке азулежу из Португалии, Пьер внезапно спросил:

– Маргарита, а ты войну помнишь… – собрав кудрявые волосы в узел, девушка фыркнула: