Вельяминовы. За горизонт. Книга 2 (СИ)

– Но это большая композиция, – она кинула окурок в переносную пепельницу на пружинке, – в те времена любили монументальные картины. Ладно, какая разница. Он красивый юноша… – Густи не могла согнать с лица улыбку, – и, кажется, я ему нравлюсь… – всклокоченная каштановая голова высунулась на площадку, повеяло мятной зубной пастой:

– Мы умылись, – сообщил брат, – расскажи нам сказку… – Густи подумала:

– О Стивене я ему тоже ничего не говорила, только упомянула, что я, как и он, военная сирота. Он просто турист, нечего придумывать секреты там, где их нет. Я не хочу, как тетя и бабушка Анна, вечно страдать паранойей, и оглядываться через плечо. Если по душе Александру, то посмотрим, как все сложится… – все еще улыбаясь, Густи поднялась: «Иду, мой хороший».

В детской мальчиков по темному стеклу окна сползали крупные капли дождя.

На широком подоконнике стояла антикварная шахматная доска, с дарственной табличкой предыдущей миссис Кроу. По квадратам слоновой кости и гагата рассыпались изящные фигуры. Ладьи сделали в форме крепостных башен, кони несли всадников, на слонов водрузили шатры с крохотными человечками. Ник повертел черную королеву:

– Она похожа на злую фею из сказок, – понял мальчик, – у нее даже плащ такой… – серебряный, тонкой филиграни плащ окутывал фигурку. Белая королева носила золотую накидку и диадему. Блеснули бриллианты в маленьком крестике на шее кузена. Широко зевнув, Питер перевернул своего короля:

– Бесполезно, – смешливо сказал он, – опять ты меня разбил наголову, будущий чемпион мира по шахматам… – Нику одинаково хорошо давались и шахматы, и японская игра го, и карты:

– К рулетке меня вообще нельзя подпускать, – подумал он, – я все просчитываю и предугадываю… в школе Вестминстер Ник занимался по особой, продвинутой программе. По математике он догнал старших кузенов. Официально он считался сиротой, получающим правительственную стипендию:

– Впрочем, так оно и есть… – мальчик почесал золотистые кудряшки на затылке, – меня обучают бесплатно, и в школе, и потом, в университете… – ему отчего-то было неуютно касаться черной королевы. Он вернул фигурку на доску:

– Ты сделал одну ошибку… – мальчик быстро расставил шахматы, – смотри, я тебе покажу… – Питер хлопнул себя по лбу:

– Точно. Я прошляпил ход твоего коня. После него для белых все пошло наперекосяк… – в приоткрытую дверь доносилось мерное сопение Шелти. Овчарка всегда устраивалась ближе к детской, где спала Полина:

– Впрочем, сегодня она не одна ночует, – понял Ник, – Густи с ней легла… – мальчики старались оберегать кузину, однако маленькая леди Холланд презрительно фыркала:

– Нечего со мной носиться, как с драгоценной вазой. Лаура и Луиза пусть думают о нарядах и кудрях… – девочка встряхивала растрепанной головой, – меня больше интересует политика… – Полина аккуратно прочитывала репортажи о парламентских дебатах:

– Дядя Джон водил ее и наследного герцога в Палату Общин и Палату Лордов, – хмыкнул Ник, – Полина, кажется, метит в депутаты… – кузина, впрочем, заявляла, что станет журналистом, как покойная тетя Тони. Полина писала для школьного журнала Квинс-Колледжа. Книги тети Тони младшим в семье пока не давали, но Полина, как и покойный мистер Френч, начала учить испанский язык:

– На Кубе коммунисты, – резонно заметил ей Питер, – легально тебя туда никто не пустит… – светло-голубые глаза девочки опасно засверкали:

– Кроме Кубы, есть остальная Латинская Америка, – заявила Полина, – во-первых, там тоже все вспыхнет, а во-вторых, миновать границы можно и нелегально… – Полина наравне с мальчиками играла в футбол, занималась верховой ездой и бегала в тир.

Ник, как и Питер, стрелять не любил:

– Ворон у нас палит в белый свет, как в копеечку, – усмехнулся мальчик, – ему только дай в руки оружие. Он не успокоится, пока не поразит все мишени… – юный баронет храпел при свете ночника.

Стивен приспособил на двухэтажную кровать табличку: «Земля-Луна». В углу комнаты стоял манекен. Ворон выпросил у тети Марты старый авиационный костюм. Мальчик повесил на стене высотный шлем и кортик отца.

Ник подпер щеку ладонью:

– У нас тоже были семейные реликвии, – он скрыл вздох, – амулет и кольцо из внеземного металла. Все погибло с папой и мамой, с Мартой. И ее крестик тоже погиб… – кузен сложил шахматы. Лазоревые глаза взглянули на Ника. Питер соскочил с подоконника:

– Давай, я какао сварю. Ночью всегда хочется какао с печеньем… – Ник всегда удивлялся, как хорошо кузен чувствует настроения вокруг:

– Это у него от тети Марты, а сердечность от покойного дяди Питера. Он говорит, что в бизнесе очень важно понимать людей. Меня он точно сейчас понял… – Ник озабоченно сказал:

– Тогда и на Ворона надо варить… – Питер усмехнулся:

– Он храпит, словно двигатель космической ракеты. Здесь можно запустить спутник, а он не проснется. Я сейчас… – пообещал кузен. Ник проводил его взглядом:

– Густи с Полиной крепко спят. Но наследный герцог и Максим полуночники, они могут пить кофе в библиотеке… – по негласным правилам, в отсутствие Марты и Волка подросткам позволялось курить только там: