Вельяминовы. За горизонт. Книга 2 (СИ)

– Именно поэтому я разработал новую операцию, коллега… – девушка подтянулась, – я надеюсь, что функции мозга восстановятся. Пойдемте, – он указал на дверь, – больше здесь ничего интересного не случится. Вы, наверняка, видели таких больных, на большой земле… – Светлана согласилась: «Много раз». Пропустив аспирантку вперед, обернувшись, Давид едва успел отклониться. Коричневое пятно расплылось по беленой стене, профессор поморщился. Ему показалось, что родственник улыбается:

– Ерунда, у него нет эмоций. Заточка и последующий менингит превратили его мозг в хлопья. Ладно, посмотрим, удастся ли операция… – щелкнул замок.

Он остался один, среди руин дворца памяти.

Вручая Светлане Алишеровне серую папку с трехзначной цифрой, Давид важно заметил:

– По соображениям безопасности, мы не делали фотографии пациентки. С нами не делятся подробностями… – он со значением помолчал, – но, судя по всему, она и 880 принадлежали к одной шпионской сети. Они пытались нелегально покинуть Советский Союз, отсюда его ранение… – аспирантка закивала, – однако женщина, находясь в ситуации сильнейшего стресса, наблюдая арест партнера, впала в диссоциативную фугу…

Давид отчасти гордился насквозь придуманной историей болезни бывшей жены. Папка Ционе, как и 880, в общем не требовалась. Статьи об их случаях, реальном и мнимом, было никак не опубликовать:

– Но я бы и не отдал в печать статью, основанную на ложных сведениях, – напомнил себе Давид, – надо соблюдать научную этику… – тем не менее, порядок оставался порядком. Покинув палату 880, он предложил аспирантке:

– Давайте выпьем кофе. Я хочу заняться операцией, не откладывая. Вы будете мне ассистировать… – Светлана Алишеровна зарделась:

– Это огромная честь, Давид Самойлович, но у меня мало опыта в психиатрической хирургии… – обосновавшись в ординаторской, Давид велел принести кофейник:

– Заодно вы и наберетесь опыта… – он раскурил сигару, – я хочу в будущем передать вам психиатрическое отделение. Не сейчас, разумеется, а когда вы подготовите и защитите диссертацию. Материала у нас много, отличное поле деятельности для пытливого ученого… – Светлана Алишеровна листала бумаги:

– То есть она бежала с места ареста, скрывалась, бродяжничала… – Давид кивнул:

– Все из-за фуги. Отсюда и ее соматические заболевания, то есть травмы… – папка изящным образом объясняла отсутствие зубов, ожоги и переломанные пальцы. Он вспомнил о распоряжении товарища Котова:

– Комитет дает карт-бланш, на любые опыты с ней. Но трансплантацию органов здесь делать некому… – Давид погладил бороду, – надо подумать, как быть дальше. В любом случае, сначала она должна пережить вмешательство и послеоперационный период… – профессор Кардозо совсем не был уверен в благополучном исходе своего предприятия:

– Никто, никогда не пересаживал мозг, то есть его доли. Разговоры об этом остаются научной фантастикой. Даже если я преуспею, никто, кроме здешних коллег, ничего не узнает… – весь персонал института подписывал обязательства о неразглашении военной тайны:

– Кстати говоря, – небрежно заметил Давид, – товарищ Котов вам должен был объяснить. Наше учреждение считается военным. Вы получите звание старшего лейтенанта, соответствующую прибавку к зарплате. Отдыхать мы ездим в закрытые санатории, но многие коллеги проводят отпуск на острове. У нас курортный климат, – Давид рассмеялся, – я сам старый анахорет и предпочитаю сидеть в лаборатории, вместо Ялты или Кисловодска… – Светлана Алишеровна горячо сказала:

– Вы вовсе не стары, Давид Самойлович… – девушка смутилась:

– Простите, я не должна была… – он допил кофе:

– Мне почти пятьдесят, Светлана Алишеровна. По сравнению с вашей юностью, – Давид вздохнул, – я древняя развалина… – по лицу девушки он видел, что предполагаемая связь случится легко:

– Как и со остальными, – он забрал у девушки папку, – она готова прямо сейчас раздвинуть ноги. Она, наверняка, девственница… – девушки в Советском Союзе, к удовольствию Давида, не разменивались на случайные связи, – я стану для нее первым мужчиной и всему ее обучу. Вообще, именно так и должно все происходить… – он подумал о дочери:

– Она выросла верующей католичкой. У нее строгие нравственные правила, она не уляжется под первого встречного. Работает она, судя по всему, плодотворно… – прошлым летом, доставив на остров Циону, товарищ Котов привез ему экземпляры бельгийских и французских научных журналов:

– Доктор Маргарита Кардозо, старший ординатор городского госпиталя, Леопольдвиль, – с удовлетворением прочел Давид, – девочка молодец, пошла по моим стопам. Она упорная, в меня, хотя Элиза тоже была упрямицей… – дочь успела опубликовать три статьи о сонной болезни. Давиду понравился ее слог: