Величайшая любовь

Николас направился в гостиную, а Джорджия пошла в кладовую, чтобы принести свой ящик со снадобьями. Через несколько минут все составляющие лечебного питья из лекарственных корней и трав были собраны. Ей казалось, что напиток настаивался целую вечность, но в приготовлении лекарства нельзя было допустить ни малейшей ошибки. Матушка не раз упрекала ее за то, что она слишком торопилась в таких делах. Наконец, взяв чашку с дымящимся напитком, Джорджия направилась в гостиную. Распахнув дверь ногой, она увидела мужа, сидевшего в ванне, спиной к ней. Джорджия уже собралась было переступить порог, но тут Николас вдруг оперся руками о края ванны и, поднявшись, потянулся за полотенцем.

Джорджия замерла в изумлении, забыв про лекарство. Это было ошеломляющее зрелище – она никогда не видела ничего подобного. У Николаса были длинные сильные ноги, на его крепких ягодицах имелись по бокам очень соблазнительные впадинки, а широкая спина, казалось, сплошь состояла из могучих мускулов. Она даже представить не могла, что фигура обнаженного мужчины может быть столь прекрасна.

Тут Николас обернулся, увидел жену и, уставившись на нее, пробормотал:

– Джорджия, ты?.. – В следующую секунду он плюхнулся обратно в ванну. Тяжелая посудина едва не перевернулась, а вода широкой волной плеснулась через край. – Джорджия, что ты здесь делаешь?

Николас подтянул колени к груди, и было очевидно, что он ужасно смутился. Но и Джорджия смутилась не меньше.

– Я принесла тебе лечебное питье, – пробормотала она в ответ.

– Лечебное питье? А, да, конечно… Но почему здесь?

– Ну… Я просто ошиблась. Теперь я это понимаю. Прости меня, Николас. Я… я оставлю напиток тут, на столе. Пожалуйста, прости меня…

– Все в порядке, Джорджия, не волнуйся. Ты появилась совершенно неожиданно, вот и все.

– Да-да, я… Мне очень жаль…

Поставив чашку на стол, Джорджия выскочила из комнаты. Лишь закрыв за собой дверь, она закрыла лицо ладонями и дала волю слезам. Ах, бедный Николас, бедный, бедный Николас… Неудивительно, что он был таким джентльменом. Неудивительно, что он не настаивал на своих супружеских правах. Он просто не смел.

– Сэр, мадам, прошу прощения за задержку с трапезой, – сказал Бинкли, подавая суп в качестве первого блюда. – Это было неизбежно, учитывая данные обстоятельства. Я взял на себя смелость и воспользовался экипажем мадам, чтобы отвезти Лили домой, – добавил слуга. – Девушка очень беспокоилась за родных, и я счел, что в такую непогоду ей лучше быть рядом с ними.

– Спасибо, Бинкли, – пробормотала Джорджия, не поднимая глаз на мужа, едва удерживавшегося от смеха. Она ужасно смущалась, о чем свидетельствовал густой румянец, покрывавший не только ее щеки, но также и шею – возможно, даже до кончиков пальцев на ногах.

Николас же мысленно улыбался. Недавнее происшествие не входило в его стратегию. Он никак не предполагал, что вид обнаженного мужского тела приведет уже побывавшую замужем женщину в такое замешательство, – Джорджия воззрилась на него так, словно никогда в жизни не видела обнаженного мужчину. А действительно ли видела?.. Он уже начал в этом сомневаться. Ее наивность была просто поразительной для вполне взрослой – хотя и молодой – женщины. Впервые эта мысль пришла Николасу в голову в тот день, когда он провалился сквозь прогнившее перекрытие, а Джорджия вызволила его из западни. Похоже, она совершенно не представляла, что делала с ним своими прикосновениями. И в то же время она, похоже, до сих пор любила своего покойного мужа. Все это казалось в высшей степени странным…

Джорджия осторожно кашлянула и пробормотала:

– Какой хороший суп сварил Бинкли, правда?

– Да, бесподобный, – отозвался Николас, прикрывая салфеткой губы, расплывшиеся в улыбке.

– Как тебе кажется, буря сильно повредила крышу?

– Не очень. Сорвало кое-где черепицу, но это не страшно. А все остальное я успел закрепить, так что крыша протекать не будет. Жаль, конечно, черепицу, ну да бог с ней… И если буря не разыграется еще сильнее, то мы останемся в тепле и уюте.

– Это хорошо, – кивнула Джорджия и снова склонилась над тарелкой.

Николас же залюбовался своей женой; ему очень хотелось прильнуть губами к ее изящной шее – впрочем, не только к шее, но и ко многим другим местам. Но он прекрасно понимал, что за обеденным столом подобные действия были бы абсолютно неуместны, поскольку реакция на них со стороны Джорджии казалась вполне предсказуемой.

– Николас, я хочу извиниться за свое появление в гостиной без предупреждения, – проговорила она неожиданно. – Конечно, я не имела права нарушать твое уединение.

Ему удалось сохранить серьезное выражение лица, и он, пожав плечами, ответил:

– Тебе не за что извиняться, дорогая. Позволь напомнить, мы с тобой состоим в браке, поэтому рано или поздно ты должна была увидеть меня… гм… без одежды. Очень надеюсь, что ты не слишком смутилась.

Джорджия густо покраснела.

– Нет, конечно же, не слишком, но… Я не хотела тебя расстраивать.

Николас утвердительно кивнул.

– Да, разумеется, не хотела.

– И еще… Мне кажется, ты прекрасен во всех отношениях.