Величайшая тайна в мире

должен был, следуя у^ониям докторов, возде! я подошел к коттеджу и ощутил, что ритм моего животься от всяких выступлений- Мне тPишлоOсердцо лтастилтя. После смерти Соймоуо я ни розу отоооатьтя от восьми оаманчивых предложений всздесь не появлялся, и теперь, глядя но этот домик, ступите в Австролии, Гонконге, Сингапуре и МолоГ я ощутил душевную боль.

зии. Спонсоры этих мероприятий соглашались доэк Бывшее жилище Саймона выгляделоздоволсн комтенсировоть все мои дополнительные росходы жолким. Стекло во всех четырех окнох были роз' ........ _________,„.„„Д, биты, о дверь слегко приоткрыто- Я вошел внгпя..

_^{Однажды утром}, ^выйдя из ^до^{мо но} оч^ереднуь “^то-то ^учинил том ^носто^ящии ^по^гром. J

шотко ^было п^ер^{еверууто}, ^и но полу. но нем блестели осколки стекло. Шторы мгего бургундского вино были сорванн с карнизов и брошены бесформенной кучей у сомой дзери. Книги были разбросаны по всей комнате, а некоторые ^{оатиханы в} юдалький холоди^лсни° ^{с рот}-

тохн^{лтой д}ве^рц^{ей- н}о^{жки нц}6^ольш^ого о ^цдцн столо были тломаны, о в эмолированной роков у _______________о оттовлцн огромный булыжник. Со у стороны кооалоть, буд_{То кТ}о_-То взо^рвал внутри гра - ноту. неужели ток розвлеоолить подростки? аоая жалотть!

Я медленно обошел маленькую комнатку, пьп ясь оживить в своей памяти все наши встречи Саймоном в его жилище. Как все-таки прекрасв что человек способен помнить и что наши восп минания обычно долговечнее материальных пре,

метов. Я поднял с пола пару изуродованных и о сыревших книг и стряхнул с корешков осколк

ГЛАВА ШЕСТАЯ

стекла. Это были “Уолден” Генри Торо и автоби графия Франклина. Насколько я помню, Саймо перечитывал эти произведения несколько раз очень высоко их ценил. Я прислонился к стене прикрыл глаза. “А что, если бы я наведывался сюд чаще. — подумал я. — Может, этого погрома тогд ^бы н^е сл^училось?” ^Может, _и так, но ^уве^{ренност}и

этом не было.

У противоположной стены стоял старый круг лы^и, “^ис.ьм.^е.^нны.^й б™-"'”⁴' единственный п^ре^д«

рижав эту находку к своей груди, я осторожно

мебели, который Саймон захватил с собой из чи пробрался к двери стар^ь не наступить на. кагской квартиры. Столик спокойно стоял посредг и не сломать что-нибудь еще- Выйдя из коттеджа, этогохаоса. Я приподнял откидную Кпышку я сделал сколько глубоких ^дшюв и медленно
На. ней черными чернилами красивым убористым было написано пиши ко мне. Даты не стояло. Я снова ощутил присутствие Саймона в моем кабинете. Отхлебнув глоток кофе, я начал читать

письмо...

Дорогой мистер Ог, я прекрасно осознаю: вероятность того, что вы прочтете мое послание, чрезвычайно мала, но, тем не менее, я решил написать его и надеюсь, что оно окажется у вас.

С тех пор как мы впервые встретились с вами на покрытой снегом автостоянке, прошло немало лет. Дружба с вами была для меня даром Господним. Вы были необычайно любезны, когда включили мой “Меморандум Бога” в вашу удивительную книгу “Величайшее чудо в мире”, а также соблаговолили написать в ней о наших с вами встречах в Чикаго. Я уверен, что ваши слова, приведенные в этой и других книгах, помогли многим душам выбраться из мрачного болота нищеты и отчаяния. Я также надеюсь, что когда-нибудь вы включите в одно из своих произведений и ценнейшую декларацию “На остаток жизни”, написанную вами по моим заметкам, а также расскажете своим читателям почти невероятную историю нашего воссоединения в Нью-Хемпшире после долгих лет разлуки.

С самого первого дня вашего появления в этом чудеснейшем уголке мира я мечтал узнать ваше мнение о тех моих мыслях, которые я заносил в эту записную книжку в течение многих лет жизни. Не стоит и пытаться даже приблизительно оценить, сколько тысяч часов я потратил на этот труд. Но я никак не осмеливался просить вас найти время, чтобы прочитать эти мои заметки и честно высказать свое мнение о них. Возможно, что когда-нибудь Бог даст мне смелость показать эти записи вам, но до этого момента они будут покоиться внутри моего старого столо.