Величайшее шоу на Земле: свидетельства эволюции.

 Большой [толстоклювый], Средний и Малый Земляной Вьюрок первоначально расходились [генетически] на различных островах; теперь эти три вида сосуществуют на большинстве Галапагосских островов, никогда не скрещиваясь, и каждый специализируется на питании различными разновидностями семян.

 Сухопутные черепахи сделали нечто подобное, эволюционно приобретя отличительные формы панцирей на различных островах.

 Виды на больших островах имеют высокие купола.

 У видов на меньших островах панцири в форме седла, имеющие окно с высокими краями спереди для головы.

 Похоже, причиной для этого служит то, что большие острова достаточно влажные, чтобы выросла трава, а черепахи травоядные.

 Меньшие острова в основном слишком сухие для травы, и черепахи прибегают к ощипыванию кактусов.

 Седловидный панцирь с высоко загнутыми краями позволяет шее доставать до кактусов, которые, в свою очередь, становится выше в эволюционной гонке вооружений против объедающих их черепах.

 История черепах добавляет к модели вьюрков дальнейшее усложнение, что для черепах вулканы — острова внутри островов.

 Вулканы предоставляют высокие, прохладные, влажные, зеленые оазисы, окруженные на малых высотах сухими плато застывшей лавы, которые для травоядных гигантских черепах образуют враждебные пустыни.

 На каждом из меньших островов есть один большой вулкан и свой собственный отдельный вид (или подвид) гигантских черепах (кроме тех немногих островов, на которых их нет вообще).

 Большой остров Исабела («Альбемарль» по Дарвину) состоит из вереницы пяти крупных вулканов, и на каждом вулкане есть свой собственный вид (или подвид) черепах.

 Действительно, Исабела — архипелаг внутри архипелага: система островов внутри острова.

 И принцип островов в буквальном географическом смысле, заложивший начало для эволюции островов в метафорическом смысле генетики видов, никогда не демонстрировался более изящно, чем здесь, на архипелаге благословенной молодости Дарвина.

 Острова не намного более изолированы, чем остров Святой Елены, единственный вулкан в Южной Атлантике приблизительно в 1 200 милях от побережья Африки.

 На нем растет около 100 эндемичных растений (молодой Дарвин назвал бы их «исконными созданиями», а более старший Дарвин сказал бы, что они там эволюционировали).

 Среди них лесные деревья, принадлежащие к семейству сложноцветных (или принадлежавших, поскольку некоторые из них являются теперь исчезнувшими).

 Эти деревья напоминают по внешнему виду деревья на африканском материке, с которым они не связаны близким родством.

 Родственные им материковые растения являются травами или мелким кустарником.

 Должно было случиться так, что несколько семян маленьких трав или кустарника случайно были перенесены через тысячемильное пространство из Африки, поселились на Святой Елене и, поскольку ниша лесных деревьев была не занята, эволюционно развили большие и более древоподобные стволы, пока не стали настоящими деревьями.

 Схожие древоподобные сложноцветные эволюционировали независимо на Галапагосском архипелаге.

 Есть такие же закономерности на островах во всем мире.

Лесные деревья на острове св. Елены

 В каждом из Великих Африканских озер есть своя собственная уникальная фауна рыб, в которой преобладает группа, названная цихлиды.

 Фауна цихлид озер Виктория, Танганьика и Малави, каждая численностью в несколько сотен видов, совершенно отличны друг от друга.

 Они, очевидно, эволюционировали отдельно в этих трех озерах, и еще более очаровательными их делает то, что во всех трех они сходились на одном и том же ряде «профессий».

 В каждом озере кажется, как будто бы один или два вида-основателя каким-то образом пробили себе дорогу, вероятно, изначально из рек.

 И в каждом озере эти основатели образовывали все новые и новые виды, заселяя озеро сотнями видов, которые мы видим сегодня.

 Как в пределах озера перспективные виды достигали начальной географической изоляции, которая позволила бы им расколоться?

 Представляя острова, я объяснил, что с точки зрения рыбы озеро, окруженное сушей, является островом.

 Немного менее очевидно, что даже остров в обычном смысле, суша окруженная водой, может быть «островом» для рыбы, особенно для рыбы, которая живет только на мелководье.

 В море вспомните о рыбах кораллового рифа, которые никогда не отваживаются плыть на глубоководье.

 С их точки зрения, мелкая окраина кораллового острова — «остров», а Большой Барьерный риф — архипелаг.

 Нечто подобное может происходить даже в озере.

 В пределах озера, особенно большого, обнаженная скала может быть «островом» для рыбы, чей образ жизни ограничивает ее мелководьем.

 Это почти несомненно то, как по крайней мере некоторые из цихлид в Великих Африканских озерах достигли свой начальной изоляции.

 Большинство особей было ограничено мелководьем вокруг островов, или в заливах и бухтах.

 Эта достигнутая частичная изоляция от других таких очагов мелководья, соединяемая случайными пересечениями более глубокой воды между ними, формирует водный аналог «архипелага», подобного Галапагосскому.