Величайшие танковые командиры

Когда в 22.00 Роммель вернулся, он немедленно попытался восстановить положение, но ему мешала всеобщая убежденность, что высадка в Нормандии — только отвлекающий маневр. «Ожидание настоящей высадки» еще несколько дней сковывало действия немцев. Они не упростили цепь командования, а в результате войскам на фронте приходилось разбираться в ворохе самых противоречивых приказов из различных штабов. Несомненно, что немцы были застигнуты врасплох, однако кое-какие меры по исправлению ситуации они могли предпринять, но не предприняли. И через 3 дня они так и не сумели организовать танковый контрудар, поэтому войска союзников продвинулись вперед. Они обрели уверенность, отбив разрозненные слабые наскоки немцев. В конце концов, возможность опрокинуть союзников в море была полностью утеряна. Распропагандированный Гилером Атлантический Вал рухнул за несколько часов. Некогда грозные Люфтваффе были просто сметены с неба, а германский флот — с моря. Армия оказалась не готова. Конец битвы был еще очень далек, но ее исход уже определился. Шпейдель писал: «С 9 июня инициатива полностью перешла к союзникам».

9. От Нормандии до Берлина

Прочно закрепившись в Нормандии, союзники начали искать способ вырваться с плацдарма. Основой стратегии Монтгомери в битве за Нормандию стала попытка отвлечь силы противника на британскую 2 Армию, находившуюся на восточном фланге. Это облегчило бы союзникам наступление на западе и вообще гарантировало бы прорыв на этом участке, использовав для этой цели американскую 1 Армию. Он не считал захват территории в районе Кана жизненно-важным. «Действительно необходимы были тяжелые бои, чтобы заставить противника израсходовать свои резервы. Поэтому американские войска встретят бы только слабое сопротивление, когда начнут наступление на важнейшем западном направлении», — писал он позднее в своих мемуарах. Хотя Монтгомери понимал, что произойдет, если план увенчается успехом, и был в этом успехе уверен, постепенно нарастало недовольство медленным продвижением и высокими потерями английских и канадских войск. Однако его план все-таки сработал. Фон Рунштедт срочно запросил подкрепления и получил их. Однако у него были связаны руки в отношении места и способа применения резервов. Гитлер пытался лично вникать во все детали и заявил, что солдаты обязаны «сражаться и умирать там, где они стоят». Отход на другие позиции был запрещен, даже если этого требовала тактическая ситуация.

Битва за Нормандию

«Снова и снова повторяется то же самое. Гитлер выдвигает оперативные идеи, совершенно не принимая во внимание время, расстояние, войска и припасы, необходимые для их выполнения. Это фундаментальные элементы стратегии, которые необходимы для успеха. Однако Гитлер редко учитывает их». Этот жесткий приговор фюреру произнес генерал Вальтер Варлимонт, заместитель Йодля, во время допроса после войны. Он пытался объяснить, почему союзникам удался прорыв из Нормандии. Ведь в этом районе обороняющийся имел на руках все козыри. Конечно, генерал Гейр фон Швеппенбург прекрасно знал, что вполне возможно провести массовую контратаку силами 2–3 танковых дивизий даже на такой сложной местности. «Мы должны были использовать 1 или 2 часа на рассвете и в сумерках, чтобы наносить удары с ограниченными целями за это время. Я предложил эту «тигриную тактику» Гитлеру. Если атака будет успешной, и мы прорвем фронт, то окажемся среди войск союзников. Это вынудит их авиацию отложить атаки, которые были постоянной угрозой для наших танковых войск. Наши коммуникации могли оказаться под ударами с воздуха, но цель это оправдывала», — писал он после войны. Допрашивавший его лейтенант Роберт У. Фай вспоминал, что фон Гейр был заметным человеком, «на котором совсем не сказались прожитые годы, хотя он прослужил в германской армии уже 43 года. Он был по-прежнему высоким и крепким, чуть седые волосы и очень доброе лицо. Он больше походил на школьного учителя, чем на отставного офицера. Так как он хорошо говорил по-английски, допрос велся на этом языке. Генерал фон Гейр рассказывал очень живо, помогая себе руками».

Все остальные старшие германские танковые офицеры на допросах дружно объясняли неудачи в Нормандии вмешательством Гитлера. Они также обвиняли один другого в применении неправильной тактики. Например, Гудериан, который был генеральным инспектором танковых войск и потому не отвечал за оперативное командование, охотно согласился со следователем (август 1945), что отказ от удара танками по плацдарму был ошибкой. В этом заключалось принципиальное различие между ним и Роммелем.