Величайшие воздушные асы XX века

Импровизированный экипаж направился на восток. Взошедшая луна и появившиеся в облачности просветы позволили благополучно посадить самолет на хлебное поле. Утром Еременко перегнал У-2 на аэродром Лебеди под Мариуполем, где базировался 131-й иап 20-й дивизии. Связавшись с Буденовкой, он выяснил, что там находится штаб 20-й сад, а также 170-й и 55-й иап той же дивизии. Весь день 7 октября Еременко провел в Лебедях, выполняя свои непосредственные обязанности по управлению действиями авиации. К исходу дня, когда воздушная работа была закончена, он выехал в Мариуполь, где обосновался штаб 9-й армии. Однако буквально за полчаса до его прибытия штаб перебазировался в Чермалык. Иван Трофимович вернулся в Буденовку, чтобы утром вылететь в штаб армии. Но с самого утра этого сделать не удалось — ночью противник вышел к морю, перерезав многие коммуникации, что потребовало дополнительного уточнения наземной обстановки и соответствующей корректировки ранее поставленных летному составу боевых задач. В Чермалык удалось прибыть только днем. Но и там штаба армии уже не было — он переместился на ст. Караль. Добравшись туда, Еременко немало удивил командование, ведь его считали погибшим в Каларовке. Доложив о данных воздушной разведки и работе авиации, Еременко узнал неприятные новости. Наземная обстановка становилась для ВВС 9-й армии очень опасной: противник уже занял Мариуполь, отступление войск становилось все более дезорганизованным, и было неясно, остались ли силы для защиты аэродромов в Буденовке и Лебедях. Полкам 20-й сад был отдан приказ о перебазировании в Бешево. Однако связи у штаба армии с Буденовкой не было, и Еременко добился разрешения вылететь немедленно туда.

Прибыв на место, он принялся организовывать оборону авиабазы, а также вывоз скопившихся там техники, ГСМ и пр. А набралось немало: 60 т бензина, 10 т масла, 12 исправных авиамоторов, более 3 тысяч бомб разного калибра, огромное количество патронов для авиационных пулеметов, по одному «бесхозному» И-16, УТИ-4, УТ-1 и множество другого имущества. Из отходивших мимо аэроузла наземных частей Еременко стал «сколачивать» заслон. К полуночи, когда поток отступавших иссяк, набралось около 2 тысяч бойцов, в том числе из НКВД и милиции, 6 танков и 12 орудий. Однако моральный дух большинства бойцов оставлял желать лучшего. Попытки наладить разведку ничего не дали — группа, ушедшая в северном направлении, исчезла; ушедшая в южном — дошла до ближайшей деревни и вернулась «.в полном опьянении, доложив, что дальше не пошли, так как у них устали ноги». Пользуясь темнотой, энкавэдэшники и милиционеры втихую ушли, неизвестно куда. И не они одни — к утру в обороне оставался лишь батальон аэродромного обслуживания, около 300 бойцов, собранных из отступавших, и один танк. К счастью, противник подошел к Буденовке только около полудня 9 октября. К тому времени большая часть имущества и ГСМ была вывезена, а остальное подожжено или взорвано. Уничтожили обороняющиеся и мост, по которому шла дорога к авиабазе. Остаток того дня Иван Трофимович провел, командуя. 218-й стрелковой дивизией.

Утром 10 октября Еременко прибыл к командующему ВВС Южного фронта генерал-майору Вершинину и доложил о состоянии частей, их дислокации и боевой работе. Получил приказ вылететь в Таганрог, откуда до конца дня руководил действиями 20-й и 73-й дивизий. Вскоре выяснилось, что соответствующие органы не представляют себе, где находился и чем занимался Еременко с 6 по 9 октября. Этим не преминули воспользоваться некоторые «доброжелатели»: молодого генерала немедленно отстранили от должности, а от ареста его спасли только прошлые заслуги. Иван Трофимович попал под особый надзор, начались унизительные проверки. В рапорте, написанном в это время на имя Вершинина, он изложил свои действия в злосчастные четыре дня и в заключение указал: «Мою работу, а также пребывание в частях и непрерывное руководство ими может подтвердить множество людей, с которыми я работал и которыми руководил. На основании этого считаю предъявленное мне обвинение необоснованным и прошу расследовать путем вызова людей и проверки моей работы. Прошу вашего ходатайства приказ об отстранении меня с должности командующего ВВС 9-й армии отменить».

Свидетелей действительно было много, и приказ отменили. Уже в ноябре Еременко стал командующим ВВС и членом Военного совета 18-й армии. После упразднения ВВС армий в апреле 1942 года он был назначен командиром 237-й истребительной авиадивизии 5-й воздушной армии, которая сражалась на Северокавказском фронте. С августа командовал смешанной авиагруппой Новороссийского оборонительного района Приморской группы войск Закавказского фронта (сокращенно САГ НОР). Здесь во время мощного наступления немецких войск на Новороссийск и Северный Кавказ у его летчиков было много работы. Выдержки из сводок боевых действий свидетельствуют, что справилась с ней авиагруппа на «отлично».