Величайшие врачеватели России

И вот тут судьба, до сих пор крайне благосклонная к Мудрову, ударила больно, неожиданно и жестоко… В Санкт-Петербурге тяжело заболел брат Матвея, Алексей. Матвей помчался в столицу со всей скоростью, какую позволяли тогдашние дороги и средства сообщения. Брата он еще застал в живых, но вскоре тот умер. И его малолетняя дочь осталась на попечении именно Матвея – при том что ни рубля наследства после брата не осталось. Пришлось думать не о заграничной стажировке, а о средствах к существованию, необходимых в первую очередь для того, чтобы содержать осиротевшую племянницу. Мудров устроился врачом в столичный Морской госпиталь, занимаясь главным образом цинготными больными (цинга тогда была бичом всех флотов мира – из-за недостатка витаминов в долгих плаваниях; пройдет несколько десятилетий, прежде чем известный капитан Кук догадается бороться с цингой посредством квашеной капусты и лимонного сока – причем никаких медицинских познаний он не имел, действовал исключительно по наитию).

Сначала из чистого любопытства, а потом уже для получения новых знаний Мудров стал посещать лекции в Медико-хирургической академии. А чуть позже его, да и всю Россию накрыла пронизанная вороньим карканьем тьма мартовской ночи 1801 года, когда шайка заговорщиков из «благородного сословия» убила в Михайловском замке императора Павла I. Отъезд студентов за границу отложили на неопределенное время. Мудров остался работать в санкт-петербургских клиниках и госпиталях, занимаясь уже главным образом хирургией, что дало серьезный практический опыт.

Через какое-то время новый император все же санкционировал отправку студентов за границу. Мудров слушал лекции в университетах Лейпцига и Дрездена, работал вих клиниках. Потом изучал акушерское дело в Геттингене, где была одна из лучших в Европе клиник «повивального искусства». В Вюрцбурге занимался анатомией и хирургией, оперировал вместе с немецкими профессорами. В Вене прослушал лекции в глазной клинике. В Париже опять-таки слушал лекции ведущих профессоров – Пинеля, Порталя, Бойе и других. Весной 1804 года отправил в Россию, в Московский университет, написанную к тому времени диссертацию «Самопроизвольное отхождение плаценты». Стал доктором медицины, а за другие свои труды по медицине, опубликованные за рубежом и присланные в Россию, получил еще звание экстраординарного профессора.

По просьбе уже знакомого нам попечителя университета Муравьева, твердо взявшего курс на серьезные реформы, Мудров написал и отправил в Москву программу реорганизации системы обучения, учитывавшую сильнейшие стороны как русской медицины, так и европейской. Причем большой упор сделал на практику, так и назвав свою программу: «Чертеж практических врачебных наук». Полностью теорию он не отрицал, он считал: «Заблаговременное соединение теории с практикой составляет особый круг в медицине. Как науки они имеют свои идеальные начала, почерпнутые из существа вещей. Как науки практические, они переосуществляются в искусство. Кто соединил науки с искусством, тот художник». Нашлись старички-профессора, иронизировавшие как насчет такого мнения, так и всей программы: «Ну, как всегда Мудров намудрил!» Однако Муравьев держался другого мнения и, вводя в Московском университете новые формы преподавания, многое заимствовал из программы Мудрова.

А Мудров, которому просто-напросто наскучила Европа, в 1807 году вернулся домой, в Россию. Но в Москву он попал далеко не сразу, пришлось по просьбе военных властей задержаться в Вильно (историческое название Вильнюса) и поработать в Главном госпитале действующей армии, переполненном больными солдатами. В армии свирепствовала эпидемия «заразительного кровавого поноса», как тогда называли дизентерию, счет больным шел на тысячи, а врачей катастрофически не хватало…

По итогам работы в Вильно Мудров написал труд «Принципы военной патологии» – первое руководство по военно-полевой хирургии и кишечным заболеваниям, написанное русским врачом. Работа эта чуть позже сыграла большую роль в подготовке военных врачей, лечении раненых и больных во время Отечественной войны 1812 года и в последующие годы.