Величайшие звезды Голливуда Мэрилин Монро и Одри Хепберн

Одри явно не хватало мастерства, но неумение играть она заменяла естественностью поведения и непреодолимым очарованием. Все, кто видел ее на экране, не могли ее забыть. После нескольких небольших ролей об Одри заговорила пресса — и дело было не только в ее игре, но и в том, что у юной актрисы завязался роман с одним из самых видных женихов Англии — Джеймсом Хэнсоном, светским львом и будущим лордом. Они познакомились на вечеринке в Ciro; за развитием их романа следила вся Англия. В декабре 1951 года было объявлено о помолвке, однако к этому моменту Одри уже была связана контрактом на съемки в новом фильме, и со свадьбой пришлось повременить.

В картине «Мы едем в Монте-Карло» (в американском прокате «Ребенок из Монте-Карло») Одри должна была играть юную кинозвезду в платье от Диора (которое должно было стать основной частью гонорара за фильм): съемки проходили в Монако сразу на английском и французском языках, и Одри очень уставала. Но однажды, во время съемок в главном зале «Отель де Пари», ее заметила знаменитая писательница Колетт, она как раз искала исполнительницу главной роли в бродвейском спектакле по ее роману «Жижи», скороспелую девочку-женщину, невинную и порочную одновременно. Колетт безрезультатно искала свою Жижи по всему свету уже несколько месяцев — нужное ей сочетание чистоты, дерзости, красоты и актерского мастерства никак не попадалось. Увидев Одри, она немедленно послала телеграмму в Нью-Йорк: «Я нашла свою Жижи! Она великолепна!» Однако Одри заупрямилась: она пыталась объяснить Колетт, что не является актрисой и играть на сцене совершенно не умеет. Кроме того, у нее был контракт со студией и готовилась свадьба. Однако после долгих уговоров она согласилась пойти на встречу с автором инсценировки Анитой Люс — знаменитой сценаристкой и писательницей, прославившейся романом «Джентльмены предпочитают блондинок», — и ее подругой Полетт Годдар, бывшей женой Чарли Чаплина. Биографы пишут, что после просмотра фотографий Одри Полетт сказала: «С этой девушкой явно что-то не в порядке. Если бы это было не так, она бы прославилась уже в возрасте десяти лет».

Театральные пробы прошли неудачно — голос Одри, и так слабый, так дрожал от волнения, что ее было еле слышно, к тому же она постоянно запиналась, не в силах подобрать правильной интонации, — но и Колетт, и Анита Люс уже были убеждены в том, что им не нужен никто, кроме Одри Хепберн.

В то же время, когда Одри готовилась к роли Жижи, европейское бюро киностудии Paramount готовилось к съемкам картины «Римские каникулы» — своеобразной истории «золушки наоборот», которую собирался ставить режиссер Уильям Уайлер. Несколько месяцев он безуспешно пытался найти исполнительницу главной роли: «Мне нужна была девушка без американского акцента, — вспоминал Уайлер, — такая, которая не вызывала бы никаких сомнений в том, что она получила воспитание настоящей принцессы». Но, увы, несмотря на многочисленные попытки, в Голливуде свободных принцесс не нашлось. Уайлер мечтал снять Джин Симмонз, но она была занята. На роль было утвердили Элизабет Тейлор, урожденную англичанку и признанную красавицу, но ту не отпустила студия MGM, с которой у Тейлор был контракт. Тогда кто-то из европейского бюро предложил посмотреть на Хепберн: «Ей двадцать два года, ростом она 168 см, волосы темно-каштанового цвета… Несколько худовата… но очень мила. В ее артистических способностях не может быть никаких сомнений, а танцует она превосходно. Голос у нее чистый и ясный, по-девически звонкий, без каких-либо особенностей произношения. Она больше походит на европейскую девушку, чем на англичанку».

По легенде, Уайлер не смог лично присутствовать на пробах и для более объективной картины попросил оператора Торольда Дикинсона не выключать камеру после съемок нужной сцены, чтобы посмотреть на актрису в более естественной обстановке. На пленке видно, как, отыграв сцену, Одри заливается смехом. Через три дня стало известно, что руководство Paramount единодушно признало ее пробу «одной из лучших, когда-либо делавшихся в Голливуде, Нью-Йорке или Лондоне».

В благодарственной записке студии Одри написала: «Господи, помоги мне справиться со всем этим!»

Роль предложили Одри; съемки должны были начаться сразу после окончания сезона на Бродвее. Единственным условием студии было изменение ее фамилии — чтобы не вызвать претензий со стороны кинозвезды Кэтрин Хепберн. Однако Одри заупрямилась: «Если вы хотите получить меня, вам придется взять меня вместе с моим именем». И студия сдалась.

Чтобы заключить контракт с Одри, Paramount выплатила ее английской студии Assosiated British полмиллиона долларов и пообещала прибыль с проката ее фильмов. Сама Одри получила гонорар в 7 тысяч долларов: ей самой сумма показалась гигантской, но по сравнению с прибылью киностудий она получила сущие копейки. Кроме того, сразу после окончания съемок Одри должна была отправиться в гастрольное турне с «Жижи»: ее жизнь уже не принадлежала ей, но она пока не могла этого понять…