Величайший дракон

Там стояла пара каменных скамеек, и мальчики либо сидели на них, либо использовали их вместо рабочего стола. Тут собрались все мальчики Сто девятого за исключением Курфа.

— Можешь не сомневаться, что Курфа здесь нет и не будет.

Он поигрывает себе где-нибудь на гитаре, — ответил Ракама на вопрос Джака.

— Снаряжение Хвостолома в безобразном состоянии, — заметил Свейн.

— Да дайте вы ему возможность показать себя. В душе он вполне на своем месте. И вовсю старается, — попытался заступиться за парня Джак, потому что никто, похоже, этого делать не собирался.

Курф был мечтательным юношей, в то время как остальные мальчики Сто девятого были в основном простоватыми ребятами, прошедшими школу крепких тычков и с самого рождения заботившимися о себе сами, о себе да вот еще о драконах.

— Одного старания мало. Это Сто девятый марнерийский.

Мы считаемся лучшими, — сказал Эйин, ухаживающий за Хурвом, медношкурым, который заменил Чурна.

— А вы прислушайтесь к новичкам, — проворчал Свейн, который был старше всех присутствующих.

Эйин был драчливым крепко сбитым пареньком, родившимся в Портхаузе на берегах Сеанта. Он горячо верил в свое военное подразделение и очень хотел хоть как-то показать себя. Мальчики постарше считали, что он несколько перебирает, когда начинает говорить о боевых драконах Сто девятого марнерийского.

— А в Легионах все так и считают, — попытался защититься Эйин.

— Ну, конечно же, Эйин, так оно и есть, только давай не будем слишком много об этом болтать, ладно?

— Да, но Курф все же последнее время как-то странно себя ведет. А снаряжение Хвостолома просто в полном безобразии.

Оно вообще скоро развалится на части.

— Я бы сказал, что Курфа что-то мучает, — заметил, пожав плечами, Джак.

И надо признать, что в этом последнем замечании лежала изрядная доля правды.

Сбоку от бассейна, в тенечке, отдыхали лежа вылезшие из воды виверны. Пока одни стремились нырнуть поглубже в бассейн или возились друг с другом в воде, эти нежились в тени.

В этот солнечный день Базил Хвостолом пытался получить совет от Альсебры.

— Что-то случилось с мальчиком Курфом.

— И ты только сейчас пришел к такому заключению?

Базил заранее знал, что услышит от Альсебры что-нибудь колкое в свой адрес.

— За последнее время он стал еще хуже, намного хуже.

— Да этот мальчик всю жизнь только и умел, что витать в облаках. А вот тебе-то, с другой стороны, надо бы позаботиться о своей репутации.

— Этот драконир растерялся и теперь не знает, что делать. Но идти и жаловаться на него Кузо я просто не могу. Пусть парень и болван, но сердце у него славное. Все дело в том, что он не при своем деле.

— Ты знаешь, что; как только вернется Релкин, парень уйдет.

Кузо ни за что и никогда не порекомендует его на место мальчика-драконира.

Базил согласно кивнул. Это знали все. Дни Курфа в Легионах были сочтены, если он, конечно, не завербуется заново, но уже в пехоту.

— Но я бы сказал, что у него нынче какие-то особенные неприятности.

Альсебра кивнула. Значит, это все-таки похоже на правду.

Дракон всегда видит, когда мальчик-драконир чем-нибудь обеспокоен или попал в неприятное положение.

— И что же ты от меня теперь хочешь?

— Попроси своего мальчика. Пусть он выяснит, что случилось с Курфом.

— Ненавижу просить мальчика об одолжении.

— Но, пойми, это может быть очень важно. Может быть, из-за этого нас всех ожидают большие неприятности.

— После такого ты будешь у меня в долгу.

— Мой меч всегда был на твоей стороне.

— В большом долгу. Я ненавижу делать такие дела.

Базил вместо ответа просто уставился вдаль.

Альсебра удалилась обратно в бассейн.

В полдень того же дня, когда Джак чистил щетками шкуру Альсебры, она заговорила о Курфе и его неприятностях. Она даже пересилила себя и попросила Джака о помощи.

Это застало Джака врасплох.

— Я не ослышался?

Она зашипела:

— Ты слышишь этого дракона? Хвостолому надо узнать, что беспокоит Курфа.

— Не злись, просто не очень-то часто ты просишь драконира о помощи. В большинстве случаев тебе хватает: «Эй, поправь-ка вот это!»

Альсебра снова зашипела. Она всегда была склонна к излишней строгости со своими драконопасами. Джак не был ее мальчиком с детства, и, хотя она уже привыкла к замене, но такой связи, какая устанавливается у драконов с их первыми драконопасами, у нее с Джаком уже не возникло. Она знала, что драконир делает для нее все возможное, но фримартину, бесплодной самке, и положено дуться по пустякам и быть склонной к раздражительности и грубости в разговоре.

— Извини, — сказала она наконец.

Она ненавидела себя за то, что ей пришлось извиниться перед мальчиком-дракониром. Драконир может стать невыносимым, если вдруг возомнит себя твоей правой рукой.

Джак прекрасно понимал, что нельзя так сразу воспользоваться тем, что она обратилась к нему за помощью.

— Ну, конечно, я сделаю это. Дай мне только на все про все денек-другой.