Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда!

Да ведь и некому, по нынешним раскладам: Новикова с Шульгиным, как и Антона, в обозримых временах и пространствах нет, и удастся ли им ещё когда-нибудь пересечься – очень большой вопрос. Слишком глубокий рейд на этот раз они затеяли[67]. Нет, леди Спенсер не считала, что «кандидаты в Держатели» могут банальным образом погибнуть, даже и на Земле-2 – такая судьба не для них. А вот «разминуться во времени» – это очень даже свободно. Что такое, скажем, сдвиг на одну угловую секунду при перемещении в четвертый или пятый слой реальности? Может – ничего, а может – сотни и тысячи лет. Или, предположим, захотели Игроки лично пообщаться со своими партнёрами, провести вечерок за неспешной беседой в каких-то уровнях Мирового эфира – тот же самый результат. Пресловутый релятивистский эффект! «Для вас века, для нас единый час!»[68] И наоборот, естественно.

Левашов и Лариса, да и Ирина тоже почти не проявляют интереса к здешним делам, в основном пребывают на Валгалле (планете, а не пароходе), там тоже время течёт по-другому. Легче ждать возвращения экспедиции со «второй Земли».

Порой и не поймёшь – в прежнем ли качестве всё их разделившееся на почти не связанные друг с другом фрагменты (или сегменты) «Братство» пребывает и мир вокруг тоже, или же живут теперь все в эпоху победившего солипсизма[69], победившего в результате непозволительных (или необходимых) экспериментов с Гиперсетью и Континуумами. В любом случае то, что творится на Земле и в окрестностях — что самой Сильвии, что всем остальным совершенно ни к чему. Уж лучше бы оставалось по-старому. Понятнее как-то и привычнее.

Но выбирать не из чего, нужно жить, руководствуясь предложенными обстоятельствами. А обстоятельства таковы, что кроме как леди Спенсер возглавить то, что осталось от «Братства» здесь, очевидно, и некому.

С Берестиным всё понятно, на первые роли он не претендует, понимая, что в политических и иных хитросплетениях жизни его жена разберётся лучше, а сам он хорош и на своём месте, ему лишних забот не надо.

Воронцов и Наталья, по её мнению, как были, так и остаются «вещью в себе». Рассчитывать на них можно всегда и во всём. Дмитрий, в случае чего, готов сыграть роль «бога из машины», но ждать, что он возьмёт на себя повседневную текучку, – увольте. Ему такое (с его собственных слов) во время старпомовской службы надоело сверх всякой меры. Куда удобнее и приятнее ощущать себя «первым после Бога» на собственном корабле и чем-то вроде штатного арбитра в любом возникающем внутри «Братства» вопросе.

Левашов никогда не умел и не хотел принимать самостоятельных решений, если они не касались чего-нибудь научно-технического. Обо всём остальном раньше должны были задумываться друзья, а теперь – Лариса.

Как раз насчёт Ларисы у Сильвии были определённые опасения. Не в том смысле, что аггрианка всерьёз боялась соперничества со стороны этой весьма своеобразной девицы, то есть, простите, давно уже дамы, но тем не менее… Своей стервозностью, гораздо более откровенной, чем у самой Сильвии, она была способна внести в дела, и без того не блестящие, совершенно ненужный раздрай. И хорошо, что она в последнее время тоже нигде особенно не мелькает, сосредоточившись на собственных интересах в соседних реальностях.

Что касается остальных, то среди них не имелось фигур, способных в чём-то аггрианке противоречить и тем более противодействовать. Что Фёст, что Секонд – ученики чародеев, и не более. Сами это понимают.

Следовательно – она решила, а прочие согласились, что Замок (по крайней мере – до возвращения законного хозяина, Антона) принадлежит тем, кто остался здесь. А она – как бы между прочим – становится при нём и в нём кем-то вроде коменданта. А можно выразиться и иначе – смотрящей. Земля Землёй с её проблемами, но тем более оставлять столь удобное место без хозяйского глаза, не подняв, образно выражаясь, свой флаг и не застолбив участок, просто-напросто нерационально. Неразумно и даже чревато…

Кто знает, не появится ли из непостижимых недр какой-то новый Арчибальд на смену перевоспитанному. Поумнее, порешительнее и одержимый более жизнеспособными идеями, с которым не удастся справиться так легко, как с первым. Кто может знать, что за процессы происходят внутри «личности» этого эффектора Мировой Сети. Или не эффектора, и не Сети, а чего-то совсем другого.

Они ведь, здесь оставшиеся, всего лишь люди, в том числе и аггрианка, и валькирии тоже, пусть и умеющие создавать какие-то частные мыслеформы, но управлять ставшей объектом экспериментов Реальностью способны в той же мере, как курсант авиационного училища – истребителем пятого поколения в первом тренировочном полёте без инструктора. Ещё точнее – с инструктором, сидящим в том же самолёте и просто выдавшим вводную – «Я убит, дальше лети сам».