Величие мастера

«Было бы интересно увидеть твою рожу сейчас. Что, не вышел каменный цветок, Данила-мастер?» – язвительно подумал виконт, контратакуя степняка, который чуть не получил кончиком меча в середину груди, прикрытую костяной «чешуей».

Удар, удар, удар… скрежет и целый сноп искр, как при работе толстенным электродом на сварке металлоконструкций.

Немного опешивший ханец, от неожиданности, что снаряжение противника с честью выдержало столкновение с клинком, несколько секунд отбивался, отступая назад маленькими шажками. Потом, видимо, придя в себя, резко разорвал дистанцию и вновь шагнул влево, заходя землянину с его правого бока.

Чертыхнувшись, Костя стал разворачиваться, теряя темп и на миг открываясь, подставив грудь под удар. Чем немедленно воспользовался Акдак’Сот, в долю секунды сократив дистанцию и вытянувшись в струну, стараясь поразить своего соперника.

Дзинь!

Меч сына хана ударил в грудную пластину панциря. Удар был настолько силен, что гибкий клинок заметно прогнулся.

– Сын дракона и грязной верблюжьей девки! – в сердцах выкрикнул Костин соперник, когда и эта атака не увенчалась успехом. На гладком металле, защищающем тело чемтэрца со всех сторон, появилась неглубокая зарубка. И только.

– Я твою маму любил! – на том же наречии ответил ему землянин, почему-то вспомнив эту обидную фразу из штампованных шаблонных киношек в своем мире, и решил добавить немного местного колорита: – На грязном верблюде!

Степняк зарычал и через секунду превратился в живой вихрь, обрушив на виконта десятки ударов, от которых во все стороны летели искры.

Разница в классе бойцов была просто колоссальная! Уроки, которые брал Маркин, давали ему возможность иногда парировать чужой меч своим клинком или щитом и даже пытаться контратаковать, но безрезультатно. Ни один его удар не достигал цели, зато на каждый такой выпад Акдак’Сот отвечал одним или двумя, которые добавляли царапин на «костюме Железного человека».

Сила, ловкость с реакцией, которые улучшали зачарованные латы, созданные Костом Маргом, никак не могли помочь нанести тот единственный удар, который поставит точку в поединке.

Несколько раз ему удавалось отразить чужой клинок щитом. И после одного такого блока несвоевременно пришла мысль, что стоило бы зачаровать умбон не на усиление удара, чтобы тычком щита отбрасывать противника на несколько метров, попутно ломая ему кости, а на захват вражеского оружия. Например, путем примагничивания. Хватит буквально двух-трех секунд работы таких чар, чтобы воспользоваться этим моментом и разобраться со стреноженным врагом.

«Ах ты ж…»

Внезапно с левой стороны ему в лицо метнулась алая молния, заставляя машинально отступить назад и прикрыться щитом, тем самым закрывая себе обзор. Что это было – землянин не понял. Первая мысль – что противник воспользовался боевой магией, хотя это категорически запрещено судьями.

Потеря врага из поля зрения тут же аукнулась: почти сразу же после алой молнии, которая никак не сказалась на бойце, словно была галлюцинацией, на шлем обрушился сильнейший удар.

– А-а-а! – С ревом Костя крутанулся вокруг себя, нанося секущий удар мечом. И эта атака впервые за те минуты, что шел поединок, увенчалась успехом. Кончик меча задел выставленную вперед ногу ханца в районе паха. До тела острая зачарованная сталь не достала, но перерубила часть бронированной юбки, которая на этой ноге слезла вниз и теперь мешала Акдак’Соту совершать свои стремительные атаки и молниеносные прыжки.

«Лента! – Почти сразу же после удачного удара взгляд Маркина упал на кинжал. – Вот тебе и молния».

То, над чем он ломал голову, не веря, что опытный воин решит носить на своем оружии столь нелепое украшение, оказалось фактически тоже оружием. Ею так удобно отвлекать чужое внимание, делая взмахи кинжалом и запуская полоску ткани в лицо сопернику, инстинкты которого заставляли реагировать на стремительное движение и яркий агрессивный цвет, давая шанс обладателю кинжала атаковать длинным клинком.

Следующие несколько минут сын хана демонстрировал то, насколько он искусен в этом стиле боя. Серая молния – клинок кривого меча, и алая – лента, сплели вокруг виконта едва ли не кокон, жаля со всех сторон. Чемтэрцу пришлось уйти в глухую оборону, надеясь на прочность своих доспехов и то, что противник вот-вот выдохнется, не в силах поддерживать заданную скорость.

Но минута шла за минутой, а хан Акдак’Сот, казалось, становился только быстрее. Его меч оставил уже не одну отметину на лицевой пластине шлема Кости.

Все закончилось, когда виконт резко присел, подставляя под чужой клинок макушку шлема, и тут же, даже не дожидаясь чужого удара, просто зная, чувствуя, что смертоносная острая кривая полоска стали, покрытая магическими рунами, уже падает, подгоняемая истовым желанием владельца разрубить неподдающуюся преграду вместе с человеческим черепом, взметнулся вверх в выпаде.

Он нанес удар снизу вверх, даже не видя врага, который закружил его, заморочил яркой лентой, будто превратившейся в целую простыню, что накрыла парня с головой.

И попал.