Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья

Война создает ситуацию, в которой лидер, или царь, должен стать во главе. В мифах показано, что первоначально совет назначал царя только на период острой необходимости и впоследствии мог отозвать его с этой должности. Существует ссылка на выбор царя реальным советом людей, а не богов, в 2300 г. до н. э. (см. главу 11), и, хотя некоторые авторитеты отрицали, что речь идет о реальном историческом событии, последние открытия доказывают, что скептицизм не оправдан.

Личное правление требовало божественного одобрения, которое могло быть дано, но в любой момент отнято. Таким образом, несмотря на то, что династии действительно были известны начиная с раннединастического периода (отсюда и название), не существовало принципа наследственности в занятии трона. Это правда, что сын правителя имел очевидное и очень весомое преимущество, когда вставал вопрос о преемнике. Но лишь потому, что члены царской семьи обычно имели опыт в управлении небольшими храмами, боги которых находились в таких же отношениях с главным богом города, как они сами с правителем. Тем не менее каждый правитель должен был получить одобрение божества, и есть множество исключений, прежде чем престол стал наследственным. Теоретически временный характер царской власти, вероятно, до конца признавался в Вавилонии (но не в Ассирии). Этот вывод (с которым сегодня согласны далеко не все ученые) основан на том бесспорном факте, что вавилонский царь должен был сдавать атрибуты власти, делать негативное признание (исповедание) и потом снова получить свои полномочия от бога. Об ограничениях власти эна, жреца-царя, в эпический период уже говорилось в главе 1.

Город и его земли вместе со всеми жителями был владением городского бога, а городской правитель или жрец-царь (примером которого является Гильгамеш) – всего лишь управляющим бога. Боги создали человека, чтобы служить им, так что свободные горожане могли считаться слугами бога. Это утверждение можно проиллюстрировать множеством литературных примеров, но самым характерным является шумерский миф, в котором Энлиль отделил небеса от земли и перевязал раны земли в бывшем месте соединения – городе Ниппуре, где храмовая территория носит имя Дуранки – «связь земли и неба».

Господин... вонзил свою мотыгу в «место, где нарастает мясо»

[землю]

В дыре (которую он проделал) был головной отряд человечества,

(И) пока (люди) его земли прорывались из-под земли к Энлилю,

Он пристально разглядывал черноголовых.

Аннунаки [одна из двух главных групп богов] подошли к нему,

...

Черноголового потребовали у него [Энлиля].

Основная функция жителей шумерского города-государства – работать в храмовых поместьях, или, что в глазах древних было тем же самым, служить человеку, который был управляющим бога, а именно энси города. За это каждый свободный горожанин получал долю принадлежавшей богу земли, то есть храмовых владений. Размер этой доли варьировался в зависимости от статуса жителя: самый маленький участок имел площадь около акра, самый большой – порядка сотни акров, хотя права на более крупные владения представляли собой отклонение от ранней системы. Большие частные участки земли вряд ли могли быть обработаны владельцем и его домочадцами, и они использовали труд бедных свободных горожан, в более поздние периоды – рабов. Различия в размерах наделов земли существовали не только между представителями разных профессий, но и между представителями одной профессии, и причина разного отношения к несомненно равным людям не ясна. Возможно, существовала система семейных норм. Такая возможность (а в настоящее время мы можем говорить только о возможности) предполагается текстом, описывающим, как Марту, бог семитских кочевников, женился на молодой женщине из города Казаллу.

Дары для женатого человека, он удвоил их,

Дары для человека с детьми, он утроил их,

Дары для холостяка, он дал один.

Свободный человек мог владеть собственным домом, вероятно простой глинобитной хижиной, вроде sarifeh – в которых до сих пор живут иракские бедняки – с небольшим садом. Текст, описывающий реформы Урукагины, предполагает, что такой собственностью обладали все, даже бедные люди.