Великая актриса. Роман о Саре Бернар

– Естественно, они здесь, – подтвердила матушка Софи. – И ждут тебя. – Она положила ладонь мне на лоб. – О, но ты вся мокрая. Нужно снять эту мантию и…

Я отступила назад, не резко, но достаточно, чтобы преподобная остановилась.

– Матушка Софи, пожалуйста, я бы хотела поцеловать перстень монсеньора.

Лицо настоятельницы осветилось.

– Конечно, так и надо поступить. Как только ты переоденешься, я отведу тебя к нему. Но нужно поспешить. Монсеньор готовится к отъезду, пока мы тут разговариваем.

– Пойдемте прямо сейчас. – Не дожидаясь ответа, я пошла в зал.

За спиной у меня раздались протесты:

– Сара, ты все еще в костюме!

Я не стала ждать, так что матушке Софи пришлось поторапливаться, чтобы поспеть за мной. Она схватила меня за локоть. Архиепископ в накидке стоял в окружении людей и благосклонно улыбался.

– Что стряслось? – спросила матушка Софи. – Зачем тебе вдруг понадобилось встречаться с монсеньором?

– Я должна получить его благословение.

Мольба в моем голосе вызвала у матушки замешательство, но потом она кивнула:

– Хорошо. Но только благословение. Мы не должны задерживать его.

Подходя к монсеньору, я прекрасно понимала, что Жюли и Розина наблюдают за мной. Остановившись перед архиепископом, я почувствовала, как глаза матери буравят мне спину. Священник обратил внимание на меня. Я встала на колени.

Архиепископ усмехнулся:

– Кто это тут у нас? Неужели наш огненный архангел?

– Монсеньор, – заговорила я, как мне казалось, со смиренным почтением, – прошу вашего благословения. Я родилась еврейкой, но хочу креститься и прошу, чтобы вы присутствовали при моем вступлении в Святую Церковь.

Архиепископ оторопел. Он повернулся к преподобной матушке:

– Эта девочка искренне преданна?

Матушка Софи взволнованно ответила:

– Она каждый день учит катехизис и очень набожна. Может быть, в следующем году, когда ей исполнится двенадцать, она будет готова.

Поглядев на архиепископа сквозь спутанные волосы, я увидела, что он задумчиво смотрит на меня.

– Ну хорошо. Если она готова, я даю свое благословение и буду присутствовать на крещении.

Я схватила его руку и поцеловала перстень.

– Спаси вас Господь, монсеньор, – прошептала я, и он, снова улыбнувшись, отвернулся.

Глянув на меня в замешательстве, преподобная матушка отправилась провожать архиепископа.

Я как раз поднялась на ноги, когда подошли Жюли и тетя Розина. Возмущение матери обрушилось на меня.

– С ума сошла? Что за представление?!

Мать заставила себя замолчать и поджала губы. Выглядела она бледнее, чем обычно, но была в великолепном платье из голубой тафты; кружевная косынка, накинутая поверх лифа с высоким горлом, сколота брошью с камеей; фигура стройная, облегавший талию корсет скрывал все признаки вероятной беременности. Это меня удивило, пока я не вспомнила, что прошло уже больше двух лет, и, разумеется, она уже давно родила бы, если бы тогда носила ребенка.

Розина с волнением поцеловала меня в щеку. Она тоже выглядела ухоженной – в розовато-лиловом платье с канареечной атласной каймой, волосы не убраны, а затейливо уложены локонами. Сердце у меня захолонуло. Неужели Розина тоже занялась семейным делом? В своей наивности я упустила из виду, что моей тете уже двадцать два, она хотя и была на несколько лет моложе матери, но, вероятно, предполагалось, что сама начнет зарабатывать на свое содержание, после того как меня сбыли с рук.

Позади них с сардоническими улыбками на лицах стояли два господина, оба в сюртуках и с цилиндрами в руках.

Я проигнорировала их и обратилась к матери, изобразив непонимание:

– Спектакль? Монсеньор – наш почетный гость.

– Даже не думай! – рявкнула Жюли. – Никакого крещения не будет. Я запрещаю.

– Но вы же отправили меня сюда, в монастырь. Разве не этого вы хотели? – спросила я, испытывая злобную радость оттого, что щеки матери запылали.

Казалось, она готова взорваться – это обстоятельство я находила одновременно пугающим и забавным, – но тут послышались шаги торопливо возвращавшейся к нам матушки Софи.

– Извините меня, – сказала преподобная, – я должна была проводить монсеньора до кареты, но я очень рада, что вы смогли прийти. Как видите, мадам, Сара вполне успешно справляется!

– Да, – сухо ответила Жюли. – Вижу. Кажется, даже слишком преуспела.

Матушка Софи похлопала меня по плечу:

– Она может чересчур увлекаться, но у нее щедрое сердце. И явные художественные способности. Вы обнаружите, что она…

– Преподобная мать, – оборвала ее Жюли, отчего я сморщилась, – есть тут какое-нибудь место, где мы могли бы обсудить кое-что приватно.

– Да, конечно. Мой кабинет. Только… – Матушка Софи глянула на мнущихся рядом девочек, которые ждали возможности поговорить с ней, большинство, включая Мари, были окружены родней.

– Это важно, – добавила Жюли. – У меня мало времени.

Матушка Софи неохотно согласилась и повела Жюли к выходу из зала, оставив меня с Розиной и мужчинами, которые погрузились в беседу. Тетя обняла меня с такой любовью, что я простила ей нарушенное обещание навещать.