Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

Подробно осветив ход боя за Семеновские высоты, автор попытался понять, почему героические усилия Даву и Нея не завершились окончательным успехом. Не возлагая ни на кого из французского командования персональной ответственности за это (за исключением Понятовского, да и то косвенным образом), Пеле показал обусловленность патовой ситуации объективными обстоятельствами, проистекавшими из сложности руководства боем и из случайных моментов[60]. Блестящий захват батареи Раевского – центра русских позиций, на который после падения Семеновских укреплений опирался левый фланг неприятеля, также не привел к полной победе: оставались горкинские укрепления, обеспечившие отход русской армии. Наполеон, как признал Пеле, «был не очень доволен следствиями сражения». Пленных почти не было. Французская армия «была утомлена таким продолжительным и упорным сражением». Ссылаясь на Ларрея, Пеле предположил французские потери в 21–22 тыс. человек, а русские (вслед за Д. П. Бутурлиным) в 50 тыс.[61] Основную вину за проигранное русской армией сражение автор возложил на Кутузова. Действия Наполеона, хотя и не лишенные ошибок, он оценил достаточно высоко, в том числе и решение не посылать гвардию в огонь. Текст статьи Пеле сопроводил великолепными приложениями, состоявшими из приказов на сражение, карты и данных переклички французской армии на 2 сентября.

Приближались 30-е годы XIX века. Заканчивалась эпоха Реставрации, столь много давшая для развития исторической мысли. Тема русской кампании пока еще не привлекла внимание великих историков того времени – О. Тьерри, Ф. Гизо, Ф.-О. Минье и Л.-А. Тьера. Минье и Тьер обратятся к ней позже. Пока же события наполеоновских походов только становились историей, и дискутировали о Бородинском сражении главным образом его непосредственные участники. Нередко в зависимости от того, как именно сложилась их судьба в годы Реставрации, они фактически разделились на две группы: последовательных критиков Наполеона и его апологетов. Единственным исключением, пожалуй, можно считать Шамбрэ, работа которого имела целью решение прикладной задачи: извлечь практические выводы для Военного министерства.

В конце 20-х – начале 30-х гг. XIX в. стали уходить из жизни многие ветераны Наполеоновских войн, свидетели и участники кампании 1812 г. В 1830 г. умер маршал Л. Гувион Сен-Сир (1764–1830), находившийся с 1819 г. в отставке и занимавшийся вплоть до своей смерти сельским хозяйством и написанием мемуаров. Вышедшие в 1831 г. его воспоминания[62], казалось, не могли внести чего-то нового в изучение Бородинского сражения, тем более что, сражаясь у Полоцка, он не был участником великой битвы. Однако суждения покойного маршала оказались не лишенными интереса. Имея огромный военный опыт и анализируя материалы о Бородинской битве, он пришел к однозначному выводу, «что под Можайском во французских атаках не было точности и в особенности связи, что могло сообщить им только деятельное участие главнокомандующего». Хотя русские отступили, «но они не были разбиты». Потери русской армии «почти вознаграждались потерями Наполеона; и на стороне русских было то огромное преимущество, что беспрестанно получаемые ими подкрепления должны были вскоре изгладить следы их [потерь], между тем пустота, открывшаяся в наших рядах, не пополнялась». Сен-Сир пришел к мнению, что единственным способом разбить русскую армию при Бородине, а тем самым и вынудить Александра I к миру, было введение в бой гвардии, чего Наполеон сделать так и не решился.