Великая Борьба между Христом и сатаной

Импульсом к началу этого движения явилось открытие, позволившее определить, что указ Артаксеркса о восстановлении Иерусалима, с которого ведется исчисление 2300-дневного периода, вошел в силу осенью 457 года до нашей эры, а не в начале того же года, как предполагали ранее. Отсчитанные с осени 457 года 2300 лет оканчивались осенью 1844 года.

Ветхозаветные прообразы также указывали на осень, как на время, когда надлежало произойти событиям, названным в Писании "очищением святилища". В свете исполнившихся прообразов относительно Первого пришествия Иисуса это положение становилось еще более определенным и ясным.

Жертвоприношение пасхального агнца было тенью смерти Христа. Апостол Павел говорит: "ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас" (1 Кор. 5:7). Сноп потрясения первых плодов, который приносился во время Пасхи Господу, являлся прообразом воскресения Христа. Говоря о воскресении Господа и всего Его народа, апостол Павел писал: "первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его" (1 Кор. 15:23). Подобно снопу потрясения, который был первыми спелыми колосьями, собранными перед жатвой, Христос является первым среди бессмертной жатвы искупленных, которые при воскресении будут собраны в житницу Божью.

Эти прообразы исполнились не только по существу, но и во времени. В четырнадцатый день первого иудейского месяца, того самого месяца, когда на протяжении долгих пятнадцати столетий приносился в жертву пасхальный агнец, Христос вместе со Своими учениками вкусил Пасху, учредив таким образом Вечерю, которая должна была совершаться в память Его смерти, "как Агнца Божия, закланного от создания мира". В ту же самую ночь Он был схвачен нечестивыми, распят и убит. И, как прообраз снопа потрясения, наш Господь воскрес из мертвых в третий день, как "первенец из умерших", как образ всех воскресших праведников, чье "уничиженное тело" будет преображено "сообразно славному телу Его" (Фил. 3:20, 21).

Точно так же должны были осуществиться в свое время и прообразы символического служения, относящиеся ко Второму пришествию. Согласно закону Моисея, очищение святилища, или же великий День искупления, происходило в десятый день седьмого иудейского месяца (см. Лев. 16:29-34), когда первосвященник совершал искупление за весь Израиль, и очистив святилище от грехов иудеев, выходил к народу и благословлял его. Подобно этому, верили, что и Христос, наш Великий Первосвященник, явится для уничтожения греха и грешника, очистит землю и даст Своему народу бессмертие. Десятый день седьмого месяца - великий День искупления, время очищения святилища. В 1844 году этот день приходился на 22 октября. В этот день и ожидалось пришествие Господа. Это соответствовало ранее произведенным расчетам, согласно которым 2300-дневный период должен окончиться осенью. Вывод выглядел неоспоримым.

В притче из 25-й главы Евангелия от Матфея приходу жениха предшествует время ожидания и сна. Это также соответствовало пророчеству и прообразам. Верующие были глубоко убеждены в истинности своих убеждений, и "полуночный крик" возвещался тысячами вестников.

Подобно огромной морской волне, это движение прокатилось по всей стране. Весть несли из города в город, из селения в селение, достигая самых отдаленных уголков страны до тех пор, пока весь народ Божий не пробудился для встречи с Господом. Перед силой этого света исчезало всякое проявление фанатизма, подобно тому, как под лучами восходящего солнца отступают утренние заморозки. Сомнения и растерянность исчезли, надежда и мужество озарили душу верующих. Удалось избежать тех крайностей, которые всегда проявляются там, где люди действуют без сдерживающего влияния Слова и Духа Божьего. Все напоминало те времена смирения и возвращения к Богу, какие переживал древний Израиль под влиянием обличительных выступлений рабов Божьих. Это движение носило на себе печать той преобразующей работы, которая совершается в каждом столетии. Никто не предавался неистовому веселью, люди смотрели в глубь своего сердца, исповедали грехи и пребывали с миром. Захваченные стремлением приготовить себя для встречи с Господом, они возносили к небу настойчивые молитвы и всецело посвящали себя Богу.

Описывая происходящее, Миллер замечает: "Казалось, что люди намеренно не проявляют большой радости, специально приберегая ее для будущего, когда все небеса и земля будут радоваться вместе радостью неизреченной и непреходящей. Громких возгласов не слышно - они приберегаются для всеобщей славы. Певцы молчат - казалось, и они ожидают того времени, когда смогут слиться в одном гимне вместе с ангельскими воинствами и небесным хором. Ни в ком нет противоречия. Ибо на всех одно сердце и один ум".