Великая игра

Человек молчит, потому что ощущает где-то в самой глубине души холодок сомнения, от чего в душе поднимается гнев.

«Я могу ему ответить. Я могу с ним спорить. Я хочу с ним спорить!

Бесполезно. Трата времени. Бесполезная трата времени. Ничего не докажу.

Но я хочу, я хочу его мордой ткнуть, чтобы не он меня в дерьмо, а я его!»

— Вот так-то. Игра-то еще не кончена. Пока вы думаете, что играете за Нуменор. А играете-то вы всего-навсего за самого себя. Не Нуменор вам важен — вы сами. Душенька ваша драгоценная. Вы играете по правилам потому, что боитесь. Вот и все. Нуменор всего лишь ваше оправдание. На самом деле вашего Нуменора — нет. Вы — один. За вами никого. И никто не придет вам на помощь.

А на остальное, если покопаетесь в себе, вам по большому счету плевать. Таковы все люди. За душу вы свою играете, и эта игра пока ох как далека от завершения… И знаете, что будет в конце этой игры? Вы сами придете ко мне. О, не подумайте — я не намереваюсь оскорбить вас. Придете потому, что вы ничем не лучше других.

— А чего же вы тогда ко мне пришли? Значит, чем-то лучше?

Орхальдор, закинув ногу на ногу, оперся локтем на стол и с недоверчивой насмешкой смотрит на гостя. Гость весело смеется.

— Уел! О, ликуйте и предавайтесь гордыне, вы зацепили самого… меня! Мало кому удавалось меня задеть хотя бы в таких мелочах!

Орхальдор презрительно усмехается.

— Стало быть, вы советуете мне не сопротивляться и сразу же продать вам душу, не дожидаясь, пока вы меня к этому принудите? А вы не думаете, что у человека всегда есть выход?

— А я говорил что-то о душе? Нет, этот товар мне не нужен. Душа — это ваша забота. Мне нужна служба, зачем мне душа? Я давно понял, что душа — товар невыгодный. Кстати, сударь мой, у каждого человека есть то, за что он отдаст душу. И не обязательно из низменных побуждений… А насчет выхода — тот выход, который вы имеете в виду, иногда отнюдь не является выходом. — Он снова заразительно смеется. — Нет, сударь мой. Не считайте себя неуязвимым Я по сути дела, вас спасаю. Ради себя — но и ради вас конечно.

— И вы знаете мое слабое место? — усмехнулся Орхальдор.

— Да. И знаю, что туда вы и получите удар. Не от меня. Я слишком давно играю в эти игры. Слишком давно, чтобы успеть как следует узнать ваш род. О, нет, не ждите, что сейчас я начну вам говорить о высоких материях… Мне, откровенно говоря, все равно. Я знаю, чего я хочу, а на прочее мне наплевать. О, нет-нет, вы не об этом думаете! — Он снова смеется. — Как же вы, люди, предсказуемы! У вас на лице все написано! Да не нужно мне губить весь род человеческий, извращать все, зачем? Я принимаю мир таким, каков он есть. И я знаю, как его сделать лучше. Никого я убеждать не собираюсь, это бесполезно. Я просто знаю и делаю. А поймете вы свое благо потом.

— О, да вы прямо благодетель человечества.

— Как ни странно, да. Я не мой бывший учитель. — Он особенно четко и раздельно произнес это слово. — Он слишком многого хотел. Не умел уступать, не умел приспосабливаться. Замыслы были великие, да, а вот исполнение заставляет желать лучшего… Однако мы удалились от темы… Вы мне нужны. Я откровенен с вами. Но я тоже нужен вам. Вы пока еще не понимаете, но поймете. Очень скоро. Я настолько расположен к вам, что даже дам вам подсказку. Знаете, почему вы проиграете? Если бы вы были совершенно один, ничем не были бы связаны в этом мире, если бы вам было все равно, что о вас скажут, то вы были бы неуязвимы. Но вы так или иначе втянули в игру тех, кто вам дорог. Именно потому, что эти люди вам дороги, вы связали их с собой, а следовательно, втянули в игру. И вы ничего уже не сможете сделать, потому что вы уже связаны. Вы слишком честны и умны, так что перемудрите сами себя, сделаете позорно глупый промах. И я вам не стану облегчать задачу — вы же любите решать задачи? Посмотрим, верно ли говорят — глупец обыгрывает мудрого именно благодаря своей глупости… Знаете, когда это случится, вы сможете выбрать — проиграть или позвать меня. Вам следует только позвать — и я приду. А может, вы сумеете вывернуться. Сейчас ваш противник — сейчас это не я, вовсе не я! — в том же положении, что и вы. У вас нет полномочий, но и он лишился покровительства. Я даже могу предположить, что вам удастся и на сей раз победить. Да-да, вы, скорее всего, победите. Но вы, сударь мой, не можете перестать быть человеком. А человек всегда к чему-нибудь да привязан. Иначе он не человек, а так… И вы попадетесь. Я подожду. У меня вся вечность. Запомните одно — вам стоит только подумать и сказать «да». В любой момент.

— Этого момента не будет.

Гость снисходительно смеется.

— Ах, люди, люди! Как я люблю эту вашу самонадеянность! Самомнение, эта ваша несравненная надменность… Вы позовете меня — потому что у вас не будет иного выбора, кроме меня.

Гость встал — неуловимым, мгновенным движением, без единого звука. Тень его на стене взметнулась, подобно развернувшему крылья нетопырю. Огонек свечи даже не дрогнул.