Великая игра

Возможно, я что-то узнаю из этой тетрадочки.

Возможно — ничего не узнаю.

Предания говорят, что трое из назгулов были нуменорцами высокого рода. Возможно, предания в этом не ошибаются, возможно, и ошибаются. Имя одного из назгулов известно — Хамул. Вообще-то это, скорее всего, прозвище, причем наверняка искаженное. Означает оно «призрак с востока» или что-то в этом роде. Можно предположить, что этот человек был родом откуда-то из-за моря Рун. А можно и не предположить…

Известно еще, что к концу правления Тар-Атанамира об их существовании по меньшей мере знали. Правда, нельзя точно сказать, было ли их тогда уже девять.

Особенно много — если это вообще можно обозначить словом «много» — известно нам об Ангмарском короле, или Короле-Чародее. Известно, во-первых, что такой был, что в свое время, видимо, по приказу своего господина осел он в Ангмаре, сбил тамошние дикие племена в единое образование, можно сказать, государство. И государство это оказалось достаточно сильным, чтобы уничтожить остатки Арнорского королевства. Ангмарцы считали его великим колдуном. Но этот человек — бывший человек — явно имел немалый военный и организационный опыт. Построить государство на пустом месте, вести долгую успешную войну… Сдается мне, что такой опыт мог быть только у какого-нибудь высокого нуменорского военачальника.

Он и являлся военачальником — только Мордора. Ему было предсказано, что от руки смертного мужа он не умрет — так и вышло, потому как прикончили его светлая госпожа Эовин и хоббит Мериадок, из которых госпожа Эовин не была мужчиной, а Мериадок не был человеком.

Что они, собственно, такое, эти одновременно призраки и люди? Они все же обладали хоть какой-то плотью, но плоть эта ко времени их погибели уже была незримой. Могу предположить, что назгулы существовали как бы на грани двух миров — того, который мы, смертные люди, видим, и иного, нам недоступного, который эльфы называют Незримым, а шаманы кочевых дикарей — Миром Духов. Этот мир мы лишь ощущаем — как, например, тот страх, который назгулы несли с собой…

Кто они были? Что заставило их взять кольца? К чему они стремились, чего хотели?

Оставались ли они еще некоторое время людьми или кольца сразу же подчинили их? Как это было? Ощущали ли они, понимали ли, чем становятся? Была ли у них возможность отказаться от страшного дара или они, взяв кольца, сразу переступили черту, за которой нет возврата?

Что такое человек и какова его цена?

Вопросы вопросами, а тетрадь лежала на столе и неодолимо притягивала взгляд. А мне почему-то было страшно продолжать читать. Но все же я заставил себя это сделать.

Я первое время буквально продирался через текст, пока не освоился. Тогда я взял тетрадь, сшитую из хороших листов пергамента, и стал записывать перевод на синдарин. Копировать рукопись для себя я не стал. Как-то не по душе мне тот язык на котором она написана. Итак, я начал свои труд.

Человек это писавший, сиречь предок господина Нилузира имени своего в рукописи не поставил. Потому я решил называть его Секретарь — ибо и был он секретарем да не абы у кого а у самого Ангмарского Короля-Чародея. Вот так-то. Попытался представить — не могу. Просто не могу. Как вообще можно было жить там, и как там жили, и кто там жил, и что они думали…

Хватит. Вопросы — в сторону. Читай, записывай, размышлять будешь потом, Галдор. Работай, Страж, работай, солнце еще высоко.

Итак, назгулов Секретарь именует Бессмертными, Саурона — Сам, или Он…

Начертано рукой Секретаря

«Когда затевал я написать сие, думая, что получатся жизнеописания. Теперь, обретя наконец тихую пристань и пересмотрев записки свои, вижу, что вышло у меня балрог весть что. Не жизнеописания, не дневник, не заметки — все вместе. Я не успел тогда привести записи в порядок и решил, что и ныне этого делать не буду. Ибо в этих записях — я сам, такой, какой я был. Все равно никому мои труды не понадобятся, так пусть все останется как есть.

Назвал я свое сочинение Великой Игрой. Все наше существование похоже на игру, и свою игру я хотя и проиграл, но зато нашел другую выгоду. Я остался жив, и у меня, как ни странно, остались и желание, и силы жить.

Я теперь совсем другой человек, но не хочу забывать, каким я был. И какими были те, о ком я писал.

Не хочу никого поучать, пусть каждый сам делает выводы. Не мне давать наставления кому бы то ни было.

Итак, история первая.

Насколько мне ведомо, первый Бессмертный некогда носил имя Эльдарион и приходился родичем нуменорскому королю Тар-Атанамиру. Был весьма одарен как полководец и много способствовал установлению нуменорской власти по берегам Средиземья. При нем построены форты, гавани и дороги. Поражении не знал. Каким образом попал в Бессмертные — мне не удалось выяснить, поскольку свидетелей сему уже нет, кроме Самого и Первого Бессмертного, а их расспрашивать…3

С гибелью Нуменора исчезло и большинство документов того времени, так что полагаюсь в изложении краткой справки своей лишь на обрывочные сведения, добытые по крохам в Хараде, здесь и в Умбаре.