Великая иллюзия

Третий файл – агентурный рапорт негласного сотрудника, внедренного в цирковую среду под кличкой Лилипут. На нем стояла виза генерала Богдана Кобулова, первого заместителя Берии, гласившая: «Принято к сведению, приобщить к делу». Цирковой стукач докладывал, что женщиной-факиром Мегаланией Коралли на личные средства якобы для циркового номера приобретены части тел мертвых, списанных с баланса цирка животных – две львиные лапы с когтями, львиная челюсть и два обезьяньих скальпа, снятых с трупов цирковых павианов – с сохранением части морды. Все это Мегалания Коралли отослала таксидермисту, обслуживавшему как цирки, так и столичные музеи естественных наук и зоологии. Однако впоследствии ни один из этих странных предметов, прошедших обработку таксидермиста, в цирковых номерах на публике она не использовала.

Катя ощутила тот самый противный холодок внутри. А это еще что такое? Обезьяньи скальпы, львиные когти… И зачем об этом хотел знать всесильный первый зам Берии генерал Кобулов в то время?

Четвертый файл содержал рапорт, оформленный в виде «официальной служебной записки» с датой 20 февраля 1953 года. Рапорт составил некий майор госбезопаности Дербенев на имя полковника Рафаэля Саркисова. Гектор пояснил, что Саркисов служил начальником личной охраны Берии в тот момент. И рапорты с его подачи ложились на стол самого Лаврентия.

«…Всего было пять испытаний в течение января – февраля на территории спецтира и в лесном массиве. Присутствовали три офицера личной охраны, отличники в стрельбе, из офицерского отряда, обслуживавшего Ялтинскую конференцию. Приезжал Егор Сугробов (Гектор сразу пояснил, что это был начальник госдачи Берии, его доверенный человек). Три последних испытания в стрельбе прошли в присутствии Литератора…»

– Прозвище генерала Всеволода Меркулова в конторе, – сказал Гектор, он был серьезен и заинтригован, судя по его виду. – Самый необычный чекист того времени. Дворянин, блестяще образован, личный друг и правая рука Берии с двадцатых годов, у него мать была грузинской княжной из Тифлиса. Он приятельствовал с киношниками, дружил с Дунаевским, сам пьески сочинял. Отсюда и прозвище его в конторе. Графоманы-чекисты – моя пррре-е-лесссть, я к ним отношусь с трепетным любопытством. – Он состроил гримасу. – Меркулов долгое время непосредственно контору возглавлял, однако в начале пятидесятых его бросили на зарубежную недвижимость, что досталась после войны. Он как бы ушел в тень и не светился на Лубянке, в 1953-м занимал должность министра госконтроля. Но это рокировка такая. Он по-прежнему руководил секретными операциями. Как серый кардинал и доверенное лицо Берии. Чего нельзя официально – сделают тайком.

Катя слушала и снова изумлялась – какой же он… Гек… сколько всего знает…

«…Коралли на своей машине привозил всегда Егор Сугробов, – повествовал далее в своей официальной записке майор МГБ. – Они все за глаза называли ее Ящерица. Но при разговоре именовали Мария. Я сначала не узнал в ней знаменитую женщину-факира из цирка Мегаланию, которую видел мальчишкой еще до войны. В памяти осталась восточная фокусница в шальварах… типа одалиски. А когда я ее увидел в тире в лесу, ей было уже лет за пятьдесят. Жгучая брюнетка, южный тип, и губы она всегда красила яркой помадой, даже в наш спецлес. Она одевалась в дорогую каракулевую шубу и войлочные боты, в меха куталась, когда они все вместе ходили смотреть следы от пуль на стволах…»

И опять Катю пробрал холодок, словно ледышкой провели по спине. Ящерица… Мегалания – ископаемое чудовище доисторических времен. Великий Мясник… Она вспомнила, как они с Гектором нашли в гардеробе Регины фрагмент сброшенной шкурки «ящерицы обыкновенной». Что же еще хранила Регина в своем шкафу под замком? Что увидела там ее двоюродная сестра? Что напугало ее, вселив отвращение?