Великая иллюзия

«Во время четырех испытаний в тире и в лесу – а все происходило на моих глазах – стрелявшие офицеры целились в мишени на разном удалении. Каждый делал по три выстрела. Иногда это была прицельная стрельба, иногда навскидку, как в боевых условиях. Ящерица стояла непосредственно у них за спиной, иногда просто сидела в машине. Причем мне (за рулем-то был я) Егор Сугробов, а иногда и сам Литератор приказывал то подъехать ближе, то удалиться на приличное расстояние, но так, чтобы мы видели стрелявших в лесу. Практически мало кто попал в цель за все четыре испытания, хотя стрелки очень старались. Много ушло вообще в «молоко» – следов пуль так и не нашли на стволах деревьев. В пятнадцати случаях за все эти дни следы от пуль обнаружили на стволах, причем траектория была очень странной при прямой прицельной стрельбе по мишени. Они все – Литератор, Егор Сугробов – обсуждали, спорили. Разговаривали с офицерами – те клялись, что стреляли как надо, как обычно в тире. Однако траектория выстрела свидетельствовала, что пули отклонились на значительное расстояние, иногда практически под прямым углом. Один след от выстрела вообще нашли на стволе дерева за спиной стрелявшего офицера, пуля как бы вернулась обратно по восходящей траектории. След от выстрела обнаружили на стволе довольно высоко. Они все разговаривали с Ящерицей. О чем, я не слышал. Лишь однажды до меня донеслось – Егор Сугробов воскликнул взволнованно: «Как вы это делаете?! Как вам это удается?»

Катя вспомнила слова Гектора о ловцах пуль, об Аделаиде Херманн – великом ловце. О том, что она сама о ней читала на английском. Как вам это удается? Неужели Мегалания Коралли превзошла свою наставницу? Учитывая события дуэли между ее женихом и адъютантом великого князя, получается, что – да… А в чем же еще она ее превзошла?

«На пятом испытании произошел тот самый инцидент. Мы приехали в лес. Все три офицера достали табельные пистолеты. Я сидел за рулем, Ящерица и Егор Сугробов на заднем сиденье. К машине подошел Литератор – он приехал один, даже без охраны и личного шофера, сам вел машину. Он наклонился и спросил Ящерицу через окно: «Дальность расстояния имеет значение?» Она глянула на него так… странно, словно с усмешкой. И отрицательно покачала головой. И Сугробов приказал мне трогаться с места. Мы заехали по зимнику в лес. Офицеров мы не видели, но слышали выстрелы. Было очень тихо в лесу. Только каркали вороны на елках. Егор Сугробов приказал мне смотреть вперед, не оборачиваться. А на зеркало заднего вида он повесил свою фуражку. Я не знаю, сколько мы сидели. Не очень долго. Затем он приказал мне ехать назад к месту стрельбы. Я на Ящерицу не глядел. Она на заднем сиденье хрипела, словно ей воздуха не хватало. Потом затихла. На поляне, где стреляли, все суетились, когда мы туда приехали. Один из офицеров лежал навзничь на снегу. У него из носа хлестала кровь. Мы подбежали – все, кроме Ящерицы, она так и осталась в машине. С офицером было что-то плохо, ему все щупали пульс. Затем подняли, погрузили в машину и увезли. Я потом слышал, что он лежал в госпитале. У него случился удар. А он ведь был молодой парень, капитан, лет ему тридцать всего».

«Они все топтались на поляне, восклицали, что-то взволнованно обсуждали. Ящерица из машины не выходила. Я курил в стороне на воздухе, мне самому что-то было не по себе. А они все так странно смотрели в сторону машины, где она пряталась. Я почувствовал – что-то резко изменилось. Они словно боялись ее… Литератор сам подошел, кивнул мне – давай за руль. Он сел на заднее сиденье рядом с ней. Я снял фуражку с зеркала и увидел их обоих. Литератор был взволнован до крайности, но не испуган. А она… Ящерица… Коралли откинулась на спинку сиденья, глаза закрыла, сама белая как полотно. У нее тоже шла кровь, она прокусила себе губу. Литератор приказал мне возвращаться в Москву. Сказал, что лично отвезет Коралли в цирк. Она вечером должна была еще выступать с номером перед публикой. На обратном пути они сначала молчали. Затем Литератор произнес:

– То, что вы делаете, есть некий природный и человеческий феномен. Признаюсь, я до конца уверился в ваших способностях только сейчас, после жестокого опыта, который был необходим ради нашего общего дела. Вы согласны нам помогать, Мария?

– Лично вам, Всеволод, да. Но при одном условии. Что и вы скажете мне правду.

– Я готов. – Литератор смотрел на нее.

– От кого вы обо мне узнали впервые? Только не говорите опять, что вы ходили в цирк на мое представление.