Великая Испанская империя

La Reine manda au Roi qu’elle conjaurit de ne plus courir, qu’il avait si bien fait qu’il devait être content et qu’elle le suppliait de revenir auprès d’elle[3].

Мадам де ла Файет. «Принцесса Клевская»[4]

Мирный договор, заключенный в 1559 году между Францией, с одной стороны, и Испанией в союзе со Священной Римской империей, с другой стороны, возвестил о начале, как принято сегодня говорить, Нового времени. Договору предшествовали две военные победы союзников, которые брали верх над противником на северо-востоке Франции, в сражениях при Сен-Кантене (1557) и при Гравелине (1558). Истощение государственных финансов побудило Францию искать перемирия. Обе эти победы были торжеством одного национального государства, Испании, над другим национальным государством (Францией), хотя Испания могла полагаться в качестве союзника на старинное политическое образование — Священную Римскую империю, то есть, по сути, на Германию.

Переговоры о мире начались в 1558 году в монастыре Серкан на севере Франции, построенном в двенадцатом столетии, а завершились в близлежащем городе Ле Като-Камбрези. Кроме того, обсуждения велись и в Камбре. Эти населенные пункты издавна относились к фламандскому графству Эно и потому являлись частью наследства герцогов Бургундских. В Камбре был заключен предыдущий мирный договор, так называемый «Дамский мир»[5] 1530 года, а десятилетиями ранее этот город прославился изготовлением тонкой белой льняной ткани, получившей название «камбрийской». Словом, история виделась хорошим предзнаменованием.

В Камбре в 1558 году собрались ведущие представители всех заинтересованных сторон — фактически всех крупных стран Европы. От Испании выступал величественный третий герцог Альба, аристократ, который выказал себя умелым полководцем, придворным и дипломатом. Это Альба на самом деле одержал для императора Карла верх в битве при Мюльберге в 1547 году, и его триумф запечатлел Тициан на одном из наиболее известных своих портретов. В Камбре также присутствовал главный секретарь Филиппа II Руй Гомес, придворный, прибывший в Испанию с королевой-матерью, португалкой по происхождению; потом она стала королевой-императрицей, а сам Гомес недавно удостоился неаполитанского титула «принц Эболи».

Прочими значимыми членами весьма интернациональной по составу испанской делегации Испании были епископ Арраса, будущий кардинал Гранвель; ученый-законовед Виргилиус ван Айтта из Цвикен, бывший президент Тайного совета Нидерландов; и принц Вильгельм Оранский, молодой и богатый голландский дворянин, который в ту пору флиртовал с фламандской девушкой по имени Ева Элинкс (эта интрижка показала Альбе, человеку строгих нравов, что на принца нельзя полагаться). Граф Эгмонт, еще один имперский делегат, также являлся выдающимся человеком эпохи. Он происходил из древнего рода, который сыграл немалую роль в золотые годы бургундского самоутверждения в пятнадцатом столетии. Граф был женат на сестре курфюрста Рейнского и участвовал в катастрофической экспедиции императора Карла в Алжир[6] в 1541 году. Рыцарь Золотого руна с 1546 года, Эгмонт отличался добродушием, был обаятельным и отважным и отменно командовал конницей. Впрочем, он питал склонность к поспешным выводам и неосмотрительным действиям. Он командовал германской — бургундской — конницей, так называемыми «Шварцрайтерн»[7], которая принесла Испании победу как при Сен-Кантене, так и при Гравелине.

Французов на мирных переговорах возглавлял коннетабль королевства, миролюбивый герцог Анн^{‹‹10››} де Монморанси, которого поддерживал более воинственный и умный кардинал Лотарингский, брат герцога де Гиза, опытного воина, отобравшего у англичан Кале. При столь высокородных фигурах французской делегации состояли Жан де Морвилье и Себастьян де Л’Обеспен, образованные люди, исполнявшие обязанности секретарей (Л’Обеспену вскоре предстояло стать французским послом в Нидерландах)^{‹‹11››}.

По поводу Монморанси венецианский посланник Мартин де Кавалли сообщал дожу: «Когда царит мир, коннетабль является наиболее важной персоной во Франции; если начинается война, он становится узником, лишенным всяких полномочий»^{‹‹12››}. Отмечу, что сообщения венецианских посланников вообще служат отличным сторонним источником сведений о дворах, при которых эти посланники состояли.

В состав этих делегаций, если коротко, входили лучшие люди Европы. Альба и Монморанси в 1559 году совместно прилагали дипломатические усилия. Первый был надежнейшим из придворных короля Филиппа, который восхищался герцогом — и опасался его. Второй же славился как умелый переговорщик^{‹‹13››}.