Великая. История «железной» Маргарет

Я сознавала, что я первый научный сотрудник, ставший премьер-министром, как и то, что я – первая женщина-премьер. Поэтому я распорядилась разместить портреты и бюсты наших самых известных ученых в маленьком обеденном зале, где обедала с посетителями и коллегами по менее формальным поводам.

В тот первый вечер я разве что бегло осмотрела основные комнаты здания. Потом я зашла в кабинет, где я увидела много знакомых лиц. Среди них была моя дочь Кэрол, а еще Ричард Райдер, впоследствии мой секретарь, ответственный за поддержание контактов с партией; Дэвид Вульфсон (ныне лорд Вульфсон), начальник по персоналу, Кэролайн Стивенс (позже Кэролайн Райдер), мой секретарь; Элисон Ворд (позже Элисон Уэйкем), секретарь по избирательному округу; и Синтия Кроуфорд, известная как «Кроуфи», мой личный помощник.

Выбор состава кабинета – одно из важнейших проявлений власти премьер-министра в вопросе руководства правительством. Не всегда очевидны ограничения, которые действуют при совершении выбора. Все министры должны принадлежать либо к Палате лордов, либо к Палате общин, не должно быть больше трех членов Кабинета министров из Палаты лордов. Вдобавок нужно добиться, чтобы были представители от разных частей страны. Также следует принимать во внимание весь спектр мнений в партии.

Журналисты ждут, что кабинет из двадцати двух министров будет назначен, а списки опубликованы в течение примерно 24 часов. В противном случае это воспринимается как явный признак политического кризиса. Поэтому я не думаю, что кто-то из присутствовавших на Дунинг-стрит, 10 особенно расслабился в тот день, который оказался долгим. Я получила обычный детальный инструктаж по безопасности, который проводится с премьер-министрами, принимающими свой пост. Потом я прошла наверх в сопровождении Вилли Уитлоу и нашего нового «главного кнута» Майкла Джоплинга. Мы начали перебирать имена, и постепенно эта труднейшая из мозаик стала обретать ясность, а Кен Стоув старался связаться с нужными людьми и договариваться об их приезде на следующий день.

Я знала, что самые трудные сражения предстоят нам на полях экономической политики, и позаботилась о том, чтобы ключевые министры в экономике были сторонниками нашей экономической стратегии. Джеффри Хау к этому моменту закрепился на своей позиции главного экономического делегата партии. Он регулярно подвергался нападкам со стороны Дэниса Хили. Проявляя мастерство обобщения и способность упорядочивать возражения, он показал, что под обманчиво мягкой внешностью скрываются черты прекрасного канцлера, которым ему предстояло стать. С моей точки зрения, это были его лучшие годы в политике.

Став лидером в 1975 г., я думала назначить Кита Джозефа теневым канцлером. Кит больше, чем кто-либо другой, сделал, чтобы выразить в своих речах и памфлетах, что именно происходит в британском обществе. Он настоящий мыслитель, сочетает в себе сдержанность, открытое мышление и способен чувствовать проблемы и беды народа. Такое сочетание личных качеств может создать сложности в жестокой сумятице политической жизни, которую канцлеры должны переносить помимо всего. Поэтому Кит взял на себя промышленность, в которой он выполнял жизненно важную работу по изменению всей философии, прежде доминировавшей в этом департаменте. Кит остается моим ближайшим политическим другом.

Джона Биффена я назначила главным секретарем казначейства. Он был твердым защитником нашей экономической политики в оппозиции, но показал себя значительно менее эффективным в изнурительных попытках контролировать государственные расходы. Его последующая работа в качестве лидера палаты, где требовались такие качества, как предельная политическая интуиция, хорошее чувство юмора и определенный шарм, была гораздо удачнее.

Джон Нотт стал министром внешней торговли. Он обладал четким пониманием и ответственным отношением к нашей политике в отношении валютного контроля, низких налогов и свободного предпринимательства. Но Джон смесь золота, окалины и ртути. Никто другой не был так хорош в анализе ситуации и умении предложить, как реагировать на нее. Но ему оказывалось трудно или, возможно, скучно придерживаться линии, как только она была четко определена. Ему было свойственно менять мнение.

Вполне разумным казалось сохранять преемственность с теневым кабинетом. Вилли Уитлоу стал министром внутренних дел, и в этой роли, а позднее в качестве лидера Палаты лордов он снабжал меня лично и правительство в целом дальновидными советами. Люди часто удивлялись тому, как хорошо нам удавалось работать вместе, учитывая наше соперничество за лидерство и разнящиеся взгляды на экономические вопросы. Но Вилли, человек большой не только размерами, но и характером. Он желал успеха правительству. Единожды обозначив свою лояльность, он никогда от нее не отказывался. Он был незаменимым вице-премьером и помогал удерживать правительство на верном курсе.