Великая. История «железной» Маргарет

Когда я сошла с самолета вечером 2 февраля 1984 г., меня встречал премьер-министр Венгрии господин Лазар. На следующее утро первой встречей была частная беседа с ним. Он всячески демонстрировал преданность коммунистической системе. Он предупредил меня, что самое худшее, что я могу сделать во время визита, это поставить под сомнение, что Венгрия останется частью социалистического блока. Венгры были озабочены тем, что сказал вице-президент Джордж Буш по этому поводу в Вене, после успешного завершения визита в страну. Я поняла, что формальное следование советской системе было ценой тех ограниченных реформ, которые они проводили. Я сразу сказала, что поняла, и старалась сдержать свое слово.

Позднее в то же утро я встретилась с господином Кадаром. Он был человеком с квадратным, здорового цвета лицом, исполненным серьезности. В ходе беседы стало очевидно, что он обладает разумным складом ума. Я надеялась получить от него ясную картину положения в СССР.

Одним из разочарований моего визита было осознание того, как даже Венгрия была еще далека от свободной экономики. Были маленькие частные предприятия, но им не разрешалось расти больше определенного размера. Основной акцент венгерских экономических реформ был не на увеличение частной собственности на землю и инвестиции, а на частное или кооперативное использование государственной собственности.

Оглядываясь назад, скажу: мой визит в Венгрию стал первой ласточкой того, что стало отличительной чертой британской дипломатии по отношению к народам Восточной Европы. В первую очередь нужно было установить более широкие экономические и коммерческие связи с существующими режимами, уменьшая их зависимость от закрытой системы СЭВ. Позднее мы сконцентрировались на правах человека. И, наконец, когда советский контроль над Восточной Европой начал ослабевать, мы сделали внутренние политические реформы условием для получения помощи с Запада.

Через несколько дней после моего возвращения из Венгрии умер господин Андропов. Его похороны дали мне возможность познакомиться с человеком, который, к нашему удивлению, появился в качестве нового советского лидера, господином Константином Черненко. Мы думали, что господин Черненко слишком стар, слишком болен и слишком связан с господином Брежневым и его эпохой, чтобы преуспеть как руководитель, и, как показали события, мы оказались правы.

Самолет с нашей делегацией сел в московском аэропорту в 9:30 вечера 13 февраля. Я переночевала в посольстве, величественном здании, смотрящем на Кремль через Москву-реку. Позднее, когда закончился срок аренды, я договорилась с господином Горбачевым, что великолепное здание останется за нами в обмен на то, что Советам не придется выезжать из их здания посольства в Великобритании в конце срока их аренды. Одним из пунктов, по которому министерство иностранных дел и я были единогласны, было стремление к тому, чтобы британские посольства выглядели внушительно с точки зрения архитектуры и красиво меблированы внутри.

День похорон выдался ярким, ясным, еще более холодным, чем когда я приехала. На таких мероприятиях приезжим сановным лицам не полагалось сидеть: нам приходилось часами стоять на ногах в специально отгороженных местах. Позже я встретилась с новым советским лидером для короткого частного разговора. Это была формальная встреча, и она не оставила особого впечатления. Из-за долгих часов стояния я была рада, что Робин Батлер уговорил меня надеть сапоги на меху, а не мои обычные туфли на высоком каблуке. Сапоги были дорогие. Но когда я познакомилась с господином Черненко, мне пришло в голову, что они, наверное, мне скоро опять пригодятся.

Теперь мне нужно было обдумать следующий шаг в моей стратегии по установлению более тесных отношений, на нужных мне условиях, с Советским Союзом. Было ясно, что необходимо наладить личный контакт с советскими лидерами. Дж. Хау хотел, чтобы мы пригласили с визитом в Великобританию господина Черненко. Я сказала, что время для этого еще не наступило. Сначала нам нужно было узнать о намерениях нового советского лидера. Но я была не против пригласить и других, и приглашения были разосланы нескольким важным советским руководителям, в том числе и господину Горбачеву. Сразу выяснилось, что господин Горбачев действительно очень хотел поехать, как потом оказалось, в свою первую поездку в капиталистическую страну и хотел это сделать скоро.

К тому времени мы уже больше знали о его происхождении и о происхождении его жены Раисы, которая не в пример женам других ведущих советских политиков часто появлялась на публике, ясно формулировала мысли, была образованной и привлекательной женщиной. Я решила, что Горбачевы должны вдвоем приехать в Чекерс, где царит подходящая для такого случая атмосфера загородного дома, благоприятная для хорошего разговора. Я считала эту встречу потенциально очень важной.