Великая. История «железной» Маргарет

Для управления всем этим были организованы Совет по оплате труда и Комиссия по ценам. Наши парламентские критики были проницательнее, чем большинство комментаторов, полагавших, что все это здравый и прагматичный ответ на безответственность профсоюзов. Вначале казалось, что комментаторы правы. Вызов, брошенный рабочими газовой промышленности, потерпел поражение в конце марта. Шахтеры после увеличения их заработков в прошлом году отказались от участия в забастовке (вопреки совету исполнительного комитета их профсоюза) в ходе голосования, проведенного 5 апреля. Резко уменьшилось число рабочих дней, потерянных из-за забастовок. Безработица была на самом низком уровне в период с 1970 г. Правительство несколько расслабилось. Тед был явно счастливее, надев свою новую коллективистскую шляпу, нежели когда прятался за сэлсдонским костюмом.

Вместе с тем казначейство беспокоил рост экономики, который превышал пять процентов. Денежная масса, как показывал М3 (совокупная денежная масса), росла слишком быстро, хотя Ml, который предпочитало правительство, рос медленнее{ М1 включает наличность в обращении, счета до востребования в коммерческих и взаимно-сберегательных банках; МЗ – показатель денежной массы, включающий агрегат Ml и банковские депозиты частного сектора и депозитные сертификаты, включая показатели в иных валютах, нежели фунт стерлингов.}. Мартовский бюджет 1973 г. не уменьшил перегрев экономики, он не был сбалансирован из-за необходимости удерживать рост цен и расходов, что называлось «противоинфляционной политикой».

В мае были приняты сокращения в государственных расходах. Но этого было слишком мало и слишком поздно. Хотя инфляция росла в течение первых шести месяцев 1973 г., минимальная ставка ссудного процента постоянно сокращалась и была введена временная ипотечная субсидия. Премьер-министр также приказал подготовить меры, чтобы взять под государственный контроль ипотечные ставки, на случай если строительным организациям не удастся их удержать по истечении срока субсидий.

Эти фантастические предложения лишь отвлекали нас от необходимости решить растущую проблему слабости фунта. Лишь в июле минимальная ставка ссудного процента выросла с 7,5 % сначала до 9 %, а затем до 11,5 %. Мы вообще-то опережали лейбористов по опросам общественного мнения в июне 1973 г., впервые за период с 1970 г. Но в июле на дополнительных выборах либералы отняли у нас Илай и Рипон. Экономически и политически мы уже начали сталкиваться с последствиями урагана.

Летом 1973 г. Тед провел новые переговоры с БКТ в поисках соглашения по стадии 3. Детальная работа была проделана группой министров под председательством Теда, а остальные из нас мало что об этом знали. Не знала я и того, что значительное внимание было уделено проблеме, которая могла возникнуть с шахтерами. Как многие мои коллеги, полагаю, я верила, что они уже получили свое. Мне кажется, что меня больше других беспокоила проблема увеличения запасов угля на случай еще одной шахтерской забастовки. С шахтерами нужны были либо кнут, либо пряники. Правительству явно не хватало осмысленной стратегии. Как мы теперь знаем, Тед провел секретную встречу с шахтерским президентом, Джо Гормли, в саду возле дома № 10 и думал, что нашел формулу согласия с шахтерами в виде дополнительной оплаты за «неудобные часы»{ Работа поздней ночью, ранним утром, в выходные и дни общенародных праздников.}. Но, как оказалось, это был просчет. Требования шахтеров не были удовлетворены на стадии 3.

В октябре кабинет утвердил Белую книгу «Стадия 3». Она была чрезвычайно сложной и представляла собой кульминацию коллективизма правительства Хита. Все возможные случайности, которые только можно вообразить, были учтены. Но как показал прошлый опыт политики оплаты труда, вы бы все равно ошиблись. Мое непосредственное участие в работе над этой новой политикой оплаты труда состояло в том, что я заседала в соответствующем подкомитете кабинета министров по экономике, обычно под председательством Теренса Хиггинса, министра казначейства. Даже те, кому нравилась концепция политики доходов, основанная на принципах «справедливости», усомнились, когда увидели, как эти принципы применяются в конкретных случаях. Мое присутствие на заседаниях Хиггинса обычно объяснялось необходимостью решить вопросы об оплате труда учителей.

Был, например такой случай: мы обсуждали, какой должна быть норма зарплаты у парламентских секретарей. Я сказала, что пришла в политику не затем, чтобы обсуждать такие решения, и что я бы сама платила своему секретарю столько, сколько нужно, чтобы удержать ее на рабочем месте. Другие министры согласились. Но дело в том, что они знали своих секретарей; они не знали других людей, о заработной плате которых принимали решения.