Великая. История «железной» Маргарет

Я почувствовала облегчение, когда по ходу речи меня прерывали аплодисменты и крики одобрения. Рядовые представители партии услышали свое собственное мнение, произнесенное с трибуны, и отвечали с огромным энтузиазмом. В свою очередь, я заразилась их волнением. И на трибуне, и в зале было ощущение, что происходит обновление. Но сработает ли это настроение за пределами блэкпулского Зала императрицы? Я почувствовала, что главный комментарий «Дэйли Мэйл» о содержании моей речи был справедлив: «Если это «крен вправо», как заявляют критики, то 90 % населения накренилось вправо давным-давно».

К концу того года пришла уверенность, что я твердо держусь на ногах в роли лидера оппозиции. Мне все еще было трудно приноровиться к моей новой роли в Палате, но я наладила взаимопонимание с партийной фракцией парламента и с консерваторами по всей стране. Мне нравилась слаженная работа моей маленькой команды. К сожалению, теневой кабинет нельзя было убедить работать так же. 15 января 1976 г. пришлось организовать перестановку. Комнаты лидера оппозиции в Палате располагались так, что было невозможно организовать вход и выход счастливых и несчастливых коллег с необходимой деликатностью. Неловких встреч было не избежать, хотя в данном случае не было пролито много крови.

Теперь Джон Биффен был готов присоединиться к нам в качестве теневого министра энергетики. Он был, наверное, самым красноречивым критиком среди рядовых членов парламента в дни разворота на сто восемьдесят градусов, проводившегося правительством Хита. А продвижение Дугласа Херда, одного из ближайших помощников Теда, на позицию представителя партии по европейским вопросам показало, что у меня не было неприязни к людям, работавшим под его началом. Я сделала Уилли теневым министром внутренних дел вместо Я. Гилмора, которого передвинула в департамент обороны, где он проявил себя крепким и результативным теневым министром.

Наши успехи, время от времени случавшиеся, казалось, ни к чему не вели. Правительство чувствовало себя неуверенно. В среду 11 февраля (в годовщину моего пребывания в роли лидера) мы победили в голосовании по предложению уменьшить жалованье министра промышленности Эрика Варли на £1 000, формальное средство выразить неприятие политики. Затем, в середине валютного кризиса в марте 1976 г., правительство потерпело поражение в результате бунта левых против запланированных государственных расходов.

Как принято в таких случаях, я потребовала, чтобы премьер-министр подал в отставку. Я никоим образом не предполагала, что он это сделает. Но в следующий вторник Гарольд Вильсон действительно подал в отставку, дав знать о своем решении в записке, которую я получила до того, как было сделано официальное заявление.

Я мало что могу сказать лестного по поводу Гарольда Вильсона в роли премьера. Несомненно, у него были принципы, но они затенялись такими сложными маневрами, поэтому и друзьям и противникам было трудно понять, какими они были. Но он всегда мне нравился как человек, я ценила его чувство юмора, знала, каким добрым он был. Он был мастером остроумных ответов в Палате, и обычно лучшим результатом, которого я могла достичь в ходе дебатов с ним, была ничья.

То же можно сказать о его преемнике Джиме Каллагене. В парламенте он усвоил манеру, которая казалась добродушной, а по сути, была покровительственной, усложняя для меня возможность серьезной критики правительственной политики, потому что казалось, что я придираюсь. Каллаген в те годы прятался за маской умеренности, чтобы удерживать за собой партию левых и ее сторонников из профсоюзов. Он был блестящим тактиком, но неудачливым стратегом, пока наконец в «зиму недовольства» не рухнул весь этот карточный домик, которым на самом деле была лейбористская умеренность.

Тем временем состояние экономики ухудшалось. В феврале 1976 г. правительство объявило о сокращении расходов на £1 600 миллионов на 1977–1978 гг. и £3 000 миллионов на 1978–1979 гг. (по современным меркам эквивалентом будут £6 000 миллионов и £11 500 миллионов). Как ни впечатляюще это может прозвучать, это было итогом более чем скромного сокращения при запланированном мощном увеличении расходов. В декабре 1975 г. МВФ удовлетворил запрос на резервный кредит, чтобы поддержать финансовую систему Британии. Все равно в марте случился полномасштабный валютный кризис. Фунт стерлингов снова попал под сильное давление уже в июне, и снова потребовался международный резервный кредит, выплатить который нужно было через полгода, и, растратив который, Британия снова обратилась к МВФ. Инфляция падала, но высокие отрицательные процентные ставки в совокупности с неудачными попытками уменьшить государственные расходы и займы не позволяли правительству разобраться с ключевыми финансовыми и экономическими проблемами. Новый кризис фунта стерлингов привел к унизительной передаче контроля над нашей экономикой МВФ. Мы утратили доверие со стороны международных рынков к манере лейбористского правительства управлять экономикой.