Великая Китайская стена

Большую часть своего правления Шицзу сопротивлялся мыслям о большей роскоши и меньшей функциональности зданий. Стены можно было допустить, если они служили дальнейшему расширению с таким трудом завоеванной военной империи. Если же отвлекаться на столицы и дворцы, то, по контрасту, они станут символом бессмысленного разложения, легкомысленным занятием для исторических неудачников (первым делом Шицзу имел в виду поражение от Вэй и гибель в 431 году северо-западного государства Ся, всего через тринадцать лет после того, как построили великолепную, обнесенную тройной стеной столицу). Однако в конце концов, начиная с 450 года, Шицзу — в последние два года своего правления — и те, кто его сменил на троне, поддались стремлению к великолепию и принялись украшать Пинчэн. Столица в скором времени превратилась в огромный военный дворцовый комплекс, в скопление императорских зданий — три только для одного императора, одно для наследника, с отдельными зданиями для дворцовых дам — и военных казарм. Город, в сущности, представлял собой причудливый и, предположительно, гармоничный брак между военной культурой, позволившей Тоба заполучить Китай, и степенным и чопорным китайским образом жизни, к которому Вэй начинала склоняться. Хотя тобской Вэй Пинчэн, вероятно, казался высокоцивилизованным городом, китайские наблюдатели не приходили от него в восторг, с особым презрением выделяя приверженность сяньби религиозным культам: «Каждый год в четвертый день четвертого месяца они приносят в жертву быков и лошадей, а певцы при этом носятся вокруг алтарей верхом».

Китайские посетители могли и не восхищаться Пинчэном, но сама династия Северная Вэй считала: их столица заслуживает нового пояса стен для защиты. В 446 году Шицзу приступил к строительству «преграды вокруг столицы… послав сто тысяч человек из провинций Сы, Ю, Дин и Дай [в современных Шаньси, Большом Пекине и Хэбэе]… Оно началось в Шангу и продолжалось в западном направлении на протяжении тысяч ли, пока не подошло к Желтой реке… Строительные работы закончились во втором месяце [448 года]». Проследим, как гипотетическая линия этой стены идет от лесистых гор Шангу — теперь Яньцин, к северо-западу от Пекина — через коричневую Шаньси, углубляясь километров на сто двадцать пять на юг от Пинчэна, пока не заканчивается возле желтых лессовых холмов у Пяньгуаня на восточном берегу Желтой реки. Вместе с внешней стеной, построенной во Внутренней Монголии в 420-х годах, вэйская стена вокруг Пинчэна стратегически предвосхитила более позднюю оборонительную систему минской двойной Длинной стены, защищавшей Пекин; при этом внутренняя стена предназначалась для охраны столицы в случае падения внешней стены.

Неустойчивый баланс между племенным и китайским влияниями, поддерживавшийся Северной Вэй, нарушился с приходом к власти императрицы Фэн после смерти ее мужа в 465 году. Китайская аристократка по рождению — ее отец служил губернатором провинции, — Фэн оказалась в гареме императора сяньби после казни отца. Испытывая с того времени серьезную неприязнь к обычаям сяньби, она начала против них полномасштабную войну сразу после того, как смерть мужа-императора и малолетство сына поставили ее у руля государства. Избавившись в 466 году от своего главного министра сяньби и заменив его китайцем-ханьцем, она начала составлять указы, предписывавшие уничтожить все следы племенных традиций, не разрешающих шаманам и колдунам появляться в конфуцианских храмах, запрещающих деятельность медиумов, прорицателей и проведение кровавых усобиц, поощряющих занятия сельским хозяйством и замену варварских жертвоприношений небу на почитание древних китайских императоров. Крестьяне, оказавшиеся под властью Северной Вэй, были организованы совершенно по китайскому, легистско-конфуцианскому образцу, поделены на группы семей под началом старост, ответственных за сбор налогов. Всякое свободное время в зимние месяцы, требовала Фэн, должно тратиться на посещение курсов конфуцианской нравственности.